Форум » Уайтхолл » "Глазаст Амур, да слухом слаб..." » Ответить
"Глазаст Амур, да слухом слаб..."
Карл II: "О леди, ваши прелести всецело Поэзия воспеть бы не сумела, Они - любви отточенные стрелы, - Настигнув нас и насмерть поразив Лишь страсти самый низменный позыв, Рождают благодарности порыв." Эдвард Герберт "Платоническая любовь"
Ответов - 29, стр:
1 2 All
Карл II: Нынешним утром Его Величество совершал свою прогулку в одиночестве, если не считать семенящих за долговязым королем спаниелей. Карл шагал быстро, будто впереди его ждало неотложное дело, да так оно, впрочем, и было. Каждый шаг приближал его к тягостному объяснению с Джейми и Ричмондом, и Карл надеялся, что у них хватит ума хотя бы не оказывать сопротивление при аресте. Разумеется, если бы не добрая воля прекрасной Стюарт, он узнал бы о дуэли как о свершившемся факте, и тогда просто обязан был бы применить строжайшие меры наказания - конечно, с учетом общественного положения ослушников. Мысли Карла перескакивали к вопросам о королевском семействе и Екатерине, о Йорке и войне, о Вильгельме и Людовике, и Его Величество все сильнее хмурился, все ускоряя и ускоряя шаг, так что собачки принялись жалобно скулить, не поспевая за хозяином.
Френсис Стюарт: Вернувшись в свою комнату, после беседы с королём, Френсис рухнула на постель. Сморённая тревогами и переживаниями сегодняшнего дня, она буквально провалилась в черные объятия сна. Она стояла на высокой скале в белой ночной сорочке. Волосы её были распущены. Она ощущала своими босыми ногами влагу утренней росы. Над обрывом лежал густой туман. Неожиданно, из тумана к ней вышел Джеймс. Тело Его было изранено, в руках он нёс терновый венок. Он смотрел на неё с ненавистью. - Ты предала меня Френсис. Тебе было мало, что из-за твоей гордыни я вызвал герцога Ричмонда на дуэль?! Да, - протянул он со злобой в голосе, - тебе было мало! Зачем? Зачем ты дарила свои поцелуи моему отцу, Френсис? Зачем рвалась в Его объятья, в то время как в мыслях звала меня? Есть ли предел твоей жестокости? В тебе вообще есть хоть что-то святое? Она запротестовала в ответ, отчаянно пытаясь доказать обратное. - Я люблю тебя Джеймс! Люблю! Прости меня! – слёзы выступили из её глаз. Внезапно раздался голос из-за её спины, и она стремительно обернулась. - Любишь его, Френсис? А меня? Меня ты любишь?! Это был голос короля. Он стоял в кольце огня и держал в руках горящую державу. - Зачем ты прижималась ко мне с таким пылом? Всё обман! Лживы твои речи, твои поцелуи, твои объятия. Ты лжива насквозь! Она в отчаянии закричала в ответ: - Нет! Я не лгала! Не лгала! Джеймс возложил ей на голову терновый венок, а пламя, бушевавшее возле ног короля, заняло подол её сорочки. Они обвиняли её, а она отступая от них, пыталась доказать, что не виновата. Ступив ещё шаг, прочь от мужчин, она, оступившись, полетела вниз со скалы. Френсис проснулась, резко сев в постели. Лоб её и тело были мокрыми от пота. Она дрожала нервной дрожью. Стремительно встав, она ринулась в туалетную комнату. Сердце колотилось. Подбежав к зеркалу, она увидела в нём своё отражение. Глаза горели лихорадочным огнём. Волосы растрёпаны и спутаны. Лицо её было бледно как мрамор, а губы пересохли. Под глазами легли тени. Она походила скорее на фурию, чем на юную прекрасную деву. - Господи! Господи, что я наделала! – шептала она. Обхватив голову руками, она разрыдалась, выплёскивая терзавшую её душу боль. - Несчастная слабоумная! Джеймс меня ненавидит! Я потеряла Его навсегда из-за своей гордыни. И это в то время как поняла, что люблю. Он не простит меня. Горе мне несчастной грешнице! Я заслужила самые страшные страдания. Гореть мне в адовом огне! Как могла я целовать короля? Трепетать в Его объятиях?! Желать Его теплоты? Вела с ним себя как падшая женщина! Что же я творю?! Что за страсти меня одолевают? Но длительные душевные терзания были не в характере Френсис. Она предпочитала пустым страданиям дело. Она сжала свои кулачки и взглянула в зеркало. - Я буду бороться! Я всё исправлю. Я скажу Джеймсу о своём чувстве и добьюсь Его прощения. Она не стала себе клясться в том, что короля к себе она боле не подпустит, потому что подобная клятва означала бы самообман. И она это начинала понимать. Девушка гнала прочь мысли о сладких минутах в его объятьях. При одном воспоминании о поцелуях короля, тело её горело огнём. Она концентрировалась на чувствах к Джейми, стараясь даже не размышлять о причине своих слабостей к Его Величеству. Френсис умылась и обтёрла тело тканой салфеткой, смоченной в розовую воду. На часах было около пяти. Она неспешно оделась, не став будить Молли. Припудрилась и уложила волосы. Слабость её прошла, и сейчас она была полна решимости и жажды действий. Девушка присела в кресло у окна и любовалась первыми признаками зарождающегося дня. Она будет сильной. Она всё сможет и всё преодолеет.
Екатерина: Екатерина провела не самую лучшую ночь в своей жизнь - случай в спальне короля был одним из многих, но первый раз она была поставлена в такую ситуацию. Честь короны, ее честь, уважение к мужу и доля непонятного сочувствия к его избраннице, кто бы она ни была. Как они могут довольствоваться такой долей - быть одной из многих? У нее совсем иное положение, и ее обязанности как супруги - лишь часть этого. Ах, Карл! Как можете вы быть таким... спокойным. Королева отложила молитвенник и поднялась с постели, неловко наступив на подол длинной рубашки. Ей нужен воздух... Этот странный английский воздух, который и этим утром окажется сырым... Она несколько раз позвонила в колокольчик, решив одеться и причесаться. Прочь мрачные мысли, пусть ее исцелит природа.
Френсис Стюарт: Молли осторожно вошла в комнату, стараясь не разбудить спящую. Каково же было её удивление, когда она увидела, что госпожа не спит, а сидит у окна в полном облачении и идеально причёсанная. - Доброе утро, мисс, - осторожно поздоровалась служанка. - Я поглажу, Вы в такую рань на ногах. Как вы себя чувствуете? Френсис обернулась к вошедшей. Заметив на лице женщины удивление и тревогу, она спокойно улыбнулась и ответила: - Да, Молли, не спалось. Всё хорошо. Не переживай. Что-то случилось? - Мисс, там пришёл паж. Он просил уточнить у Вас: если Вы себя чувствуете достаточно хорошо, то не смогли бы выполнить обязанности дежурной фрейлины? Королева бодрствует и желает одеться и причесаться. «Ирония судьбы! Королеве не спится, не спится и мне. Ей видимо из-за неверности мужа, а мне.… В прочем, сейчас не об этом, - думала Френсис, - вот как мне ей смотреть в глаза? Вот вопрос». - Ответь, что я чувствую себя достаточно хорошо и незамедлительно иду к королеве. Служанка кивнула и вышла из комнаты, дабы передать ответ пажу. А Френсис, поднявшись на ноги, ещё на какое-то время устремила взор в окно. Вздохнув, она взглянула в зеркало. Поправив упрямый локон и удостоверившись, что выглядит достаточно хорошо, она неспешным шагом вышла из своей комнаты и пошла в покои королевы. Паж уже успел доложить Её Величеству, что мисс Стюарт торопится явиться к ней. Поэтому Френсис, осторожно ступая, вошла в спальню своей госпожи и склонилась в глубоком реверансе, опустив очи долу. Она решила, что ни одним жестом, ни одной эмоцией не выдаст то, что именно её туфельку ночью держала в руках королева.
Екатерина: Королеву в это утро нисколько не волновало, кто к ней пришел. Разумеется, у нее были любимицы среди фрейлин, но сейчас все они казались лишь стайкой пташек, беззаботных и думающих лишь о мимолетной выгоде. До прихода Френсис Екатерина набросила распашное домашнее платье и села в кресло, задумчиво посматривая на себя в зеркало. Едва взглянув на вошедшую фрейлину, она ровно проговорила: - Доброе утро, мисс Стюарт. Расчешите мне волосы. Гофмейстерина быстро подала девушке щетку. - Какую прическу желаете, ваше величество? - последовал дежурный вопрос. - Такую, как обычно, - последовал дежурный ответ.
Френсис Стюарт: Стараясь говорить ровным, спокойным тоном, девушка выпрямилась на слова королевы и, подходя ближе к Её Величеству, приняла из рук гофмейстерины щётку. - Доброе утро, Ваше Величество. Френсис бережно расчёсывала королеве волосы. Она не делала более услужливых движений, не вглядывалась в глаза Её Величества, которые она видела в зеркале, не говорила лишних слов. Она вела себя как всегда, предпочитая прислуживать без лишней услужливости и заискивания. Она чётко выполняла приказы и поручения. Относясь к своей королеве с уважением и любовью, она не хотела показаться ей фальшивой и навязчивой. Когда причёска была завершена, она с лёгкой мягкой улыбкой взглянула на королеву. - Чего желает ещё, Ваше Величество?
Екатерина: - Подайте мне темно-зеленое платье, - отозвалась Екатерина, - и изумрудные серьги. Корсет зашнуруйте сегодня потуже. Она встала с кресла и сняла домашний наряд, который сразу же подхватила гофмейстерина. Оставшись в сорочке, королева села обратно - перед корсетом следовало надеть еще чулки, и она терпеливо ждала сначала, когда фрейлина принесет требуемое, а потом когда поможет ей одеться. Но вот с премудрым процессом было покончено, и Екатерина, почувствовав себя более уверенно, уже благосклоннее обратилась к Френсис: - Я собираюсь прогуляться в саду, мисс Стюарт, составите мне компанию?
Френсис Стюарт: Френсис кивнула на распоряжение и торопливо, но с неотъемлемой грацией, принесла платье и серьги. Помогая королеве одеться и зашнуровывая корсет, девушка в который раз за время, что является фрейлиной Её Величества, подумала про себя: до чего у той красивая спина. Плавные изгибы, бархатная кожа, красивый затылок. Такие формы вдохновляют поэтов и скульпторов. Улыбнувшись на вопрос и подумав, до чего же совпадают сегодня их желания, Френсис ответила: - С радостью, Ваше Величество! И склонилась в реверансе.
Екатерина: ...Несколькими минутами спустя королева и фрейлина, обе в накидках, покинули дворец, чтобы найти покой в свежести сада. Точнее, что занимало ум Френсис, Екатерина не знала и не могла знать, а некоторая рассеянность девушки была не столь сильна, чтобы бросаться в глаза. - Как ваше здоровье, мисс Стюарт? - спросила Екатерина, когда они проходили по тисовой аллее. Как здесь было красиво! Этот сад поразил ее в самом начале, и до сих пор не переставал удивлять великолепием продуманных форм.
Френсис Стюарт: Выйдя в сад, Френис полной грудью вдохнула свежий утренний воздух, в котором чувствовался запах свеже остриженных кустарников. Редко можно было застать садовников за работой, но парк всегда был в идеальном порядке и поэтому казался волшебным. Как будто сказочное существо наводило здесь эту красоту, поражавшую своими симметричными продуманными линиями, пока царица снов покрывала головы спящих своим сонным цветным покрывалом. Этот утренний весенний воздух и царящая в парке атмосфера действовали на девушку лучше любого успокаивающего отвара. Хотелось дышать, жить и любить... - Гораздо лучше, Ваше Величество. Я чувствую себя совсем здоровой, вдыхая этот воздух. Здесь так красиво...
Карл II: Радостное тявканье спаниелей заставило Карла остановиться и оглянуться - собачки бросились в сторону тисовой аллеи, где неспешно прогуливались две женщины, одной из которых была Ее Величество, а второй - никто иная, как мисс Стюарт. Король мимолетно усмехнулся этой иронии судьбы, или, как сказали бы модные поэты, проказе Купидона. Досадное происшествие минувшей ночи должно было не только безмерно огорчить Екатерину, но и вызвать негодование по отношению к даме, с которой развлекался ее августейший супруг. Карл прекрасно помнил, как жена протестовала против возмутительного назначения леди Кастлмейн в ее свиту. И вот Карл видит ее с девушкой, которая, к сожалению, еще не стала его любовницей, но уже ощутила на себе пресловутое обаяние короля, сделав первый, крошечный шажок, в его объятия. - Доброе утро, леди, - изящество поклона было несколько подпорчено вьющимися у ног хозяина спаниелями. - Что побудило вас подняться в такую рань? Надеюсь, я не испортил вам какого-нибудь гадания, какое женщины обычно устраивают в Майский день?
Френсис Стюарт: - Господи, Боже мой! - подумалось Френсис - Король! Утро было несколько прохладным. Не смотря на это, девушка, увидев монарха, почувствовала настолько сильный приступ жара во всём теле, что ей захотелось развязать накидку. Рука Френсис, было, потянулась к завязке и она едва сдержалась, чтобы не развязать её. На какое-то мгновение они встретились глазами. Этот миг был краток, но настолько волнителен для неё, что она поспешно опустилась в глубоком реверансе, отводя глаза: - Доброе утро Ваше Величество, - ели слышно вымолвила она. "Не испортил ли я Вам какого-нибудь гадания?" – смутившаяся девушка повторяла про себя вопрос короля. Боже, я только что хотела дышать, жить и любить... Можно сказать, сама загадала себе желанное будущее, забыв, что сегодня первый майский день. Ведь на всё загаданное сегодня судьба даёт ответ. Так почему же первым, кто встретился, был сам король? И имя суженого спрашивать не надо. Разве кто-то посмеет обхитрить судьбу и увести её от короля? А может, он предназначен ей небом? Или судьба смеётся над нею?
Екатерина: Гадание? О каком гадании речь? - Не испортили, Ваше Величество, а в сей час мы поднялись по благословению свыше, чтобы встретить вас, об ином я не смею и думать, - дала Екатерина витиеватый и нехарактерный для нее ответ, поскольку проявлять теплоту к мужу сейчас не могла и не считала это нужным.
Карл II: Екатерина имела все основания быть недовольной, и все же Карл не столько испытал угрызения совести, заслышав эту отповедь, сколько развеселился. Тому немало способствовало присутствие Френсис, которая пребывала в смятении столь явном, что только такая святая душа, как Ее Величество не могла этого заметить. Девушка, очевидно, запоздало начала опасаться, что королева опознала ее башмачок, вовсе не думая о том, что куда больше выдает себя, не осмеливаясь поднять глаз на короля. - Коль скоро вы пожертвовали самыми сладкими, предрассветными часами сна ради того, чтобы составить мне компанию, я могу лишь с глубочайшей признательностью принять вашу жертву, - Карл галантно предложил супруге руку.
Френсис Стюарт: В то время как Его Величество думал, что девушка смущена из-за башмачка и риска обнаружения королевой, что он принадлежал именно ей, реакция её на самом деле была вызвана присутствием самого короля. Точнее встреча с ним оказалась настолько волнительной после вчерашних событий и ночного кошмара, что девушка растерялась и опустила глаза. Но растерянность её длилась не долго. И хоть она и ощущала некую неловкость, всё же подняла свои глаза на королевскую чету, мило, ели заметно, тряхнув кудрявой головкой. Да что же это я. Я не могу смущаться, каждый раз, как вижу Его, иначе рискую, что кто-то рано или поздно обнаружит это. Я просто не могу допустить такого. Только этого мне и не хватало! Чтобы о нас судачил весь двор – эти пауки, маскирующиеся дорогими тканями в безобидных и прекрасных бабочек . Пусть едят друг друга. Да и королева может заметить… А Он?! Он наверняка уже заметил, как меня волнует Его присутствие. Чёрт бы меня побрал. Всё время, что я при дворе, мне удавалось корчить из себя дурочку, и никто не видел моих истинных чувств. Да и никто не должен видеть! А теперь, вижу Его и таю как воск, забывая о том кто я и кто Он. Кара небесная, на мою голову за это слабоволие. Любить одного и так желать теплоты объятий второго. В то время… В то время как для Него я лишь очередная забава: «Вам предстоит долгий путь к тому, чтобы познать самое себя, и я желал бы проделать его вместе с вами…». Да уж, Ваше королевское Величество! Я в последнее время тоже начинаю желать проделать этот путь вместе с вами. Но какой ценой? Быть одной из тысячи других? Нет, я хочу любви! И Вы будете любить меня, иначе всё это не имеет смысла. Не имеет смысла быть Вашей фавориткой, о которой Вы забудете как и о многих других… И… Не имеет смысла… Даже… Стать… Стать… О, Боже! Стать Вашей женой?!... Френсис поразилась собственным мыслям. Своей дерзости. Но она вдруг поняла, что желает этого. Да, лестно быть королевской избранницей и иметь все вытекающие блага. Но ей хотелось не этого. Ей хотелось Его любви. Ей хотелось быть не королевой, а женой Карла Стюарта. Она любила Джеймса. Так ей казалось в своих юношеских порывах, так хотелось верить в это. Она готова была даже бороться за его любовь. Но… За любовь короля она была готова бороться тоже. И желание стать Его женой, возникло в ней сейчас не из тщеславия, а из-за тех эмоций, которые бушевали в ней, когда он дарил ей свои поцелуи. Из-за желания «пройти путь к познанию самое себя…» вместе с ним. Дарить свою теплоту Ему. Подарить Ему детей. Но надо ли это королю? Горечь охватила её душу, когда Он подал руку супруге. Рано… Рано отдаваться Его и своим желаниям. Вы пока не любите меня, Ваше Величество или слишком умело это скрываете. А я… Я смогу принадлежать Вам, только когда буду уверена, что помыслы Ваши обо мне, и желание Вашей жизни - быть подле меня… Ревность вновь больно кольнула её. Она любила свою королеву, можно сказать, боготворила её. Но сейчас… Душу её охватила неведомая до того злость. Вы любите свою королеву, Сир! А я люблю Вашего сына! - Наперекор думала Френсис. Ничего мы ещё посмотрим! Любите! Любите кого угодно! А я подарю свою любовь Джеймсу. Я хочу, чтобы ревность терзала вас так же, как она терзает сейчас меня. Отдавайте своё тепло, раздаривайте Его хоть всему миру! А я буду дарить себя Джейми. Ибо люблю я Его, а Ваши поцелуи, лишь мимолётное удовольствие! Она злилась и ревновала. Её обуревали тысячи противоречивых эмоций и мыслей. Но внешне она была спокойной. Улыбнувшись королю очаровательной, милой, почти ребяческой улыбкой, в своей душе она была готова испепелить Его. У её ног вились спаниели, и она одного из них взяла на руки и потрепала его за ухом. Пёсик в ответ довольно лизнул ей руку. Если не хозяин, так хоть пёс отвечает мне любовью, - думала она. - Хороший пёс. Ты такой красивый и умный. Давай поиграем? - шептала Френсис, ласково гладя шёрстку собаки. Она бережно опустила Его на землю. Собачки прыгали возле неё и виляли радостно хвостами. Девушка нашла небольшую палку и стала водить ею у мордочки избранной ею собачки. - Смотри, какая палочка. Хочешь её? Хочешь? Девушка говорила достаточно тихо, чтобы не волновать супружескую чету. Она наклонилась к пёсику, стараясь делать вид, что ей абсолютно всё равно, что мысли её полностью отданы собачке и красоте парка. Френсис играла привычную роль: «Ребёнок на лоне природы». Всё чудесно и никакие беды просто не могут занимать её очаровательную головку. - Принеси, - сказала она пёсику, бросая палочку вглубь парка. Она стояла, улыбаясь, глядя, как собаки бросилась выполнять команду. И когда "её" пёсик обнаружил палку первым и поднял её, девушка радостно тихонько захлопала в ладошки. Наклонившись, похлопала себя по ногам. - Неси сюда, неси! - чуть громче сказала Френсис.
Екатерина: Екатерина взяла его под руку и первую минуту они шли молча. Зачем он это говорит? Думает развеселить ее веселыми напевами, словно юную девицу? Но она слишком хорошо его знает... - С моей стороны это не жертва, Ваше Величество, - наконец безучастно заметила она. - Но если мысли о моей жертвенности вам приятны, не смею разубеждать вас, ибо это было бы дерзким.
Карл II: Карл бережно накрыл ее ладошку, безвольно покоящуюся на его рукаве, своей ладонью и склонился к ушку королевы: - Напротив, моя дорогая, я бы не хотел, чтобы вы делали что-либо, противоречащее вашей природе и желаниям. Если вы сейчас хотите быть дерзкой, то имеете полное право на выражение своих чувств. Его Величество с глубоким раскаянием посмотрел в глаза супруги - он на самом деле сожалел, что взгляду Екатерины явилось нечто вовсе для него не предназначавшееся.
Екатерина: - Я желаю спокойной прогулки, Ваше Величество, - устало ответила Екатерина. - Идти и созерцать творения Божьи и человеческие.
Френсис Стюарт: Пёсик принёс ей палку и Френсис присев на корточки, потрепала его по шёрстке. Взяв его мордочку в свои руки, она сказала, отбирая у него "трофей": - Молодец, Марс. Хороший пёс. Другие спаниели окружили её и дружно тявкали, виляя хвостами и норовя прыгнуть на неё. Она погладила ещё нескольких собачек. - Ах вы, проказники. Хотите играть? Ну, пойдёмте… Френсис посматривала на неторопливо удаляющуюся от неё венценосную чету. Мне нет никакого дела. Нет. Ах, как он на неё смотрит… Это невыносимо. Она не пыталась напрягать слух, дабы услышать, о чём они разговаривают и была рада, что они несколько отошли от неё. Продолжая делать вид, что полностью увлечена игрой с собаками, она, поднялась и двинулась к раскинувшемуся неподалёку дубу. Она старалась держаться поодаль от своих господ, давая им поговорить. Хотя больше думала о себе. Она не хотела слышать, о чём они беседуют, что король будет шептать своей жене. В то же время Френсис оставалась достаточно близко, чтобы королева не подумала, что она пренебрегает своими обязанностями. Благо собаки не давали ей покоя.
Карл II: - Весьма похвальное желание, моя дорогая, хотя и не все создания Господни одинаково приятны взгляду. В конце концов, к ним ведь относятся и такие малосимпатичные существа, как змеи, летучие мыши, лягушки, крысы, пауки... Однако сегодняшнее утро обещает такой прекрасный день, что, попадись нечто подобное на нашем пути, мы и не заметили бы того, что может отравить нам радость совместной прогулки, - Карл нежно поцеловал руку жены. Екатерина не могла не понять его замысловатую метафору. В конце концов, они уже переступали на своем пути через преграды большие, чем туфелька мисс Стюарт.
полная версия страницы