Форум » Уайтхолл » Презренная Фортуна торжествует » Ответить
Презренная Фортуна торжествует
Барбара Палмер: Уайтхолл, утро 1 мая "...Кто бы подумать мог в конце концов, Что женщина в такой роскошной сбруе, Разряженная в дорогие юбки, В сорочки шелковые, кружевные, Которых просто жаль не показать, - Поступит так? Вот дьявол! В чем причина?" Бен Джонсон "Черт выставлен ослом"
Ответов - 19 новых
Барбара Палмер: Упрекающие графиню Кастлмейн в дурном нраве были несправедливы к этой прекрасной женщине - роптать следовало бы на более высокие инстанции. Ведь, говоря по правде, чья вина, если мир вышел положительно несносен?.. Королевская фаворитка проснулась в прекрасном расположении духа, которое не покидало ее до того самого момента, когда она поняла, что более не спит. Из гостиной доносились шум и бормотание, очевидно, и прервавшие сладкую дрему, в которой было тепло, ощущение дыхания на коже и мальчишеских рук, обнимающих ее. Увы, наяву Барбара лежала, приобняв себя за плечи и принимая собственное дыхание за чужое. Ну разумеется, его здесь не было. Она выпроводила Джеймса прежде, чем тот заснул бы, обессиленный. "А было от чего", - мечтательно подумалось ей. Темные локоны веером легли обратно на высокие подушки. Графиня мало-помалу снова погружалась в полный неги сон о прошедшей ночи. Ее разбудили громкие шаги, и мгновение спустя - женский визг.
Omnia vanitas: Мисс Бересфорд было очень и очень больно. После того, как минувшей ночью она опрометчиво покинула покои леди Кастлмейн в поисках помощи, в которой та вовсе не нуждалась, девушке слабо припоминалось происшедшее. Лестница, пожалуй, отчетливее всего запечатлелась в ее сознании, поскольку каждая ступенька запечатлела свой след на нежной коже ее спинки и животика, когда она кубарем катилась вниз. Бесс пришла в себя не сразу, вокруг не было ни души и, несмотря на болезненные ощущения, она мужественно попыталась подняться на ноги, но с воплем рухнула обратно на пол. На ее крик явились гвардейцы, которым она с горем пополам сумела втолковать, каким образом оказалась здесь в столь неприглядном виде. Она едва не умерла со стыда, пока ее на руках несли обратно к патронессе, но все же нашла в себе силы поблагодарить за помощь. Потом горничная графини напоила ее каким-то отваром, и Бесс заснула на диванчике в гостиной, а теперь, с наступлением утра, боль в правой ноге снова напомнила о себе, да так, что девушка не сдержала крика.
Барбара Палмер: Тоненький срывающийся голос мог принадлежать только девице Бересфорд. Можно подумать, умирает лежит... Барбара сердито передернула плечами. Она накинула капот и вышла в гостиную. Девица и впрямь лежала, бледная как полотно, вцепившись в край дивана. - Что такое? - вопросила графиня, демонстрируя скорее раздражение и любопытство, чем сочувствие. Она подошла к страдалице. - Что с вами стряслось, мисс Бересфорд? Вы увидели плохой сон и упали с кровати? Или, быть может, вы и вовсе ходите во сне, натыкаясь на предметы? Как вы здесь оказались? Почему вы не в гардеробной и почему будите меня ни свет ни заря? У Барбары кончилось дыхание и она выжидательно посмотрела на воспитанницу.
Omnia vanitas: Бесс попыталась приподняться, чтобы достойно выглядеть перед этой фурией, в которую столь внезапно перевоплотилась ее дорогая покровительница, и снова вскрикнула от невыносимой боли. -Миледи... - пролепетала она, чувствуя, как по щекам чертят влажные дорожки непрошеные слезы. - Я ночью упала с лестницы, я испугалась, когда услышала у вас шум и хотела позвать на помощь... Я не могу ступить на ногу, мне так больно!
Барбара Палмер: Леди Кастлмейн слегка нахмурилась: - Не знаю, про какой шум вы говорите и почему собирались звать на помощь, но вам нужен врач. Графиня кликнула служанок, одну отправив за лекарем, а вторую - за порцией какого-нибудь успокаивающего питья. - Не могу ничем облегчить ваши мучения, но может быть, вы чего-то хотите? - спросила Барбара. Она устроилась в кресле, машинально отметив, что осколков вазы нет, как нет и роз. И хорошо, не стоит концентрировать внимание дурочки на том, что было ночью. Подумать только, побежала за помощью!..
Omnia vanitas: "Я хочу домой!" - чуть было не выпалила Бесс, которую сейчас не заботили ни многозначительные напутствия отца, ни беседа, которой удостоил мисс Бересфорд Его Величество - все это меркло перед страхом остаться искалеченной на всю жизнь. Ах, почему отец не удовольствовался каким-нибудь деревенским сквайром в качестве мужа для нее? Ведь Кэтрин и Мэри вполне счастливы даже без нарядных платьев, посещений театра и блестящего общества. -Пожалуйста, миледи, сообщите моему отцу, - с замиранием сердца попросила она, справедливо полагая, что сэр Генри придет в бешенство.
Барбара Палмер: Барбара, в свою очередь, обстоятельно размышляла, что делать с тем, что девица видела и может рассказать. Ее выводы были на диво сходны с желаниями Бесс - лучше всего было отослать воспитанницу домой. - Конечно, дорогая, - сделав необходимые распоряжения, мягко произнесла графиня. - А пока расскажите мне, что такого предстало вашему взору, что вы решились оставить покои ночью, совсем одна? Я чутко сплю, но мой сон ничто не потревожило. Осторожно, словно не желая будить тревогу девушки, леди Кастлмейн подошла и прикоснулась ладонью к ее лбу.
Omnia vanitas: В этот момент Бесс была не совсем уверена, что ей не померещилась бесстыдная, но живописная возня в гостиной ее светлости. Как эта милая, добрая женщина, проявляющая к ней живейшее участие, могла быть порочной фурией? Однако в этот момент мисс Бересфорд угораздило пошевелиться, и она была вынуждена признать, что ночное происшествие вполне реально. Тем не менее, она сообразила, что Барбара хочет от нее услышать. -Я не разглядела... что-то темное копошилось, я подумала, что это воры.
Барбара Палмер: - Не будем тревожить вашего почтенного папеньку разговорами о ворах. Вам сейчас лучше не говорить вовсе, - ласково сказала Барбара, и девица снова застонала, словно в подтверждение этих слов. - Я поговорю с ним и с доктором сама. Лежите спокойно, дорогая, не хватало еще по неосторожности усугубить положение, мало ли что может случиться, - вдумчивый тон леди Кастлмейн исключал всякое подозрение, что фавориткой движет не сострадание и забота, а маленькая месть дотошным провинциальным дурочкам, страдающим бессонницей. Принесли какое-то питье, и графиня снова расположилась в кресле, пока служанки устраивали Бесс изголовье повыше, чтобы было удобнее пить.
Omnia vanitas: Наболтать лишнего мисс Бересфорд помогло появление доктора, которому сообщили только то, что накануне девушка свалилась с лестницы и по оплошности к ней не пригласили врача вовремя. Нога Бесс была тщательнейшим образом обследована, тут же послали за банкой с пиявками, чтобы снять набежавшую опухоль, после чего медик вынес неутешительный вердикт, признав изящную лодыжку пациентки сломанной. Если бы его пригласили не в покои миледи Кастлмейн, доктор прибавил бы еще свое нелестное мнение о последствиях самолечения и почти преступном пренебрежении здоровьем воспитанницы графини, однако благоразумно оставил все эти излияния при себе.
Барбара Палмер: Графиня слегка кивала словам доктора. Под конец осмотра она поинтресовалась у сего достойного мужа, чем можно ускорить выздоровление несчастной девицы. Получив в ответ ожидаемое "полный и безоговорочный покой", леди Кастлмейн поблагодарила врача за труды и вполголоса велела вознаградить терпение и знания этого ученого человека, долг и человеколюбие которого призвали его к ним в столь ранний час. Барбара никогда не жалела слов и небольших - по ее меркам вовсе незначительных - трат на тех, кто может быть полезен. Несколько лет ушло у нее на то, чтобы добиться доверительных отношений с Чеффинчем. Теперь она пожинала плоды этой нежной дружбы, подкрепленной взаимными симпатией и выгодой. Оставалось лишь дождаться прихода отца девицы. Леди Кастлмейн мимолетно пожалела, что планам на маленькое золотце не суждено сбыться, но... Барбара пожала плечами.
Omnia vanitas: Сэр Генри не заставил себя ждать - едва получив печальное известие, он примчался в Уайтхолл сломя голову. Он был поражен в самое сердце столь скорым и бесславным финалом задуманной им авантюры. Право, ему было бы не так обидно, если бы Бесси забеременела от какого-нибудь нищего фата, но вот так... испортить свою блестящую будущность, глупо скатившись по лестнице... при мысли об этом Бересфорд стискивал кулаки так, что ногти вонзались в ладони.
Барбара Палмер: В конце концов, было в этом что-то смешное. Прошел день, они встречаются в той же гостиной - и как изменились лица. Измученная, несчастная девица, ее папаша, похожий на побитого пса... "Впрочем, нет", - поправила себя Барбара. Она как раз сидела с зеркальцем в руке, и ей было отлично видно, что если кое-кто третий и изменился, так разве что стал еще краше. Пока они дожидались Бересфорда, графиня успела облачиться в платье роскошного шоколадного цвета. Темно для утра, но как нежны и соблазнительны плечи в легком золоте кружев. А медовые раухтопазы... Леди Кастлмейн даже прижмурилась от удовольствия и повернулась в полупрофиль. Камень в тяжелой серьге подмигнул ей желтым огоньком. Когда объявился отец, фаворитка не стала долго ходить вокруг да около, и покончив с приветствиями, сообщила сэру Генри, что его чаду предписаны покой, отдых и забота. То есть родной дом и свежий деревенский воздух.
Omnia vanitas: Сэр Генри с подобающей благородному отцу заботой заверил графиню Кастлмейн, что все необходимое для выздоровления его дочери будет сделано. Любящий родительский взор, обращенный на Бесси, обещал в перечень необходимого включить также грандиозную выволочку за проявленную чадом черную неблагодарность. Какой черт понес ее на эту лестницу?! Мисс Бересфорд, поглощенная своими страданиями, не заметила настроения главы семейства и жалобно пролепетала: – Ох, папенька, свежий деревенский воздух – это то, что надо, а то мне уже видится то, чего нет и не было. Наверное, все это из-за лондонских миазмов. Услыхав такое от любимой дочери, сэр Генри побагровел. Что бы ей ни померещилось в Уайтхолле, об этом следовало помалкивать. Он явно поспешил вывести в свет Бесси, не выбив предварительно всю дурь, что умещалась в ее хорошенькой головке. На мгновение мистер Бересфорд усомнился, возможно ли это вообще. – Не говори глупостей, Бесс, – строго оборвал он дочь и заискивающе обратился к леди Барбаре. – Бедняжка от пережитых страданий сама не понимает, что говорит. Надо же, так не повезло, – с искренней печалью посетовал сэр Генри, понимая, что необходимые средства на новое представление Бесси ко двору он сможет раздобыть только лет через пять. Увы, к тому времени с невинной девичьей свежестью уже придется распроститься. Тут сэр Генри припомнил, как его сосед, солидный баронет шестидесяти пяти лет, посматривал на Бесс и заводил разговоры об одиноком вдовстве, и немного приободрился.
Барбара Палмер: - Да, кто бы мог подумать, - в тон отозвалась Барбара, тем более что и ей взгрустнулось. Столик, даром что инкрустированный янтарем и перламутром, поблек без прекрасной венецианской вазы. Графиня не стала сдерживать вздох. - У вашей дочери все впереди, - грустно заверила она Бересфорда. - При дворе немногим доводится найти счастье, здесь трудно жить своим умом. Леди Кастлмейн не стала договаривать, что чужим, особенно если это ум твоей покровительницы, - просто и выгодно. Что толку, когда девица теперь год проваляется в постели, да еще может стать хромоножкой. Разговоры таким похоронным тоном нагоняли сон, рань была несусветная. - Я распоряжусь о ваших вещах... Можете забирать платье, милочка, - обратилась она к воспитаннице, не поворачивая головы. - Подарок в честь знакомства, - хмыкнула она. Знакомство как началось, так и кончилось.
Omnia vanitas: – Миледи так необыкновенно добра, не знаю, чем я и заслужила такую доброту, – счастливо выдохнула мисс Бересфорд, от полноты чувств даже позабыв о больной лодыжке. Сэр Генри чуть не застонал от досады, и ему немедленно захотелось отхлестать эту дуреху по щекам. Платье! Да оно через год выйдет из моды. Только его Бесс способна радоваться какому-то платью, когда у ее ног мог быть любой граф, герцог, а то и – от этой мысли сэру Генри стало особенно горько – сам король. Хотя судя по всему, вряд ли Бесс сумела бы удержать возле себя поклонника долее, чем на пять минут. Скрепя сердце, мистер Бересфорд присоединился к благодарственным излияниям дочери.
Барбара Палмер: Графиня милостиво выслушала хвалу собственной щедрости. Действительно, такое платье, воспоминание о первых днях знакомства с королем... Мысль о Карле напомнила леди Кастлмейн про дуэль Монмута с королевским кузеном. Любопытно. Если Ричмонд его ранит, вернется мрачный, но втайне гордый собственной кровью и решительностью отмстить. Если наоборот... Барбара улыбнулась, представив сияющее лицо мальчишки. В этот момент она думала о Джеймсе с почти материнской нежностью. Воистину крепки семейные узы. Поднявшись с кресла в знак того, что ее ждут некие дела - чем занимаются люди поутру, в одиночестве, Барбара имела довольно смутные представления - графиня поднялась с кресла. Вообще говоря, она подумывала о теплой постели, можно королевской... - Напишите мне, милочка, когда определится ваше будущее. Жду от вас вестей о помолвке, - шутливо пригрозила она пальцем Бесс. - Мистер Бересфорд, - слегка кивнула она отцу девицы.
Omnia vanitas: – Разумеется, миледи, – сэр Генри склонился в низком поклоне. – Моя дочь обязательно вам напишет. Переписка – это последняя возможность сохранять связи с высшим обществом, куда он заглянул, увы, так ненадолго. За этот шанс мистер Бересфорд с готовностью уцепился. Тесным знакомством с графиней Кастлмейн можно вволю похваляться перед соседями, а уж если показывать собственноручно писанные ею письма… Опять же подарки к свадьбе от королевской фаворитки будут не чета прочим. Пожалуй, приданное, даваемое за Бесс, можно существенно уменьшить. От напутственных пожеланий леди Барбары мисс Бересфорд очаровательно зарделась, и сэр Генри немного оттаял. Каждый раз, глядя на дочь, он недоумевал, как у него, – чья внешность скорее была авантажной, чем привлекательной, – и его покойной супруги, которую даже в пору цветущей юности только самый беззастенчивый льстец мог назвать хотя бы хорошенькой, уродилось подобное создание. Ничем не обидел господь его дочку, кроме ума. «Замуж – это уж всенепременно, – подумал мистер Бересфорд, – сразу сбуду с рук, как только Бесс сможет доковылять до алтаря, опираясь на отцовскую руку. С меня довольно, пусть теперь у мужа голова болит». Так сэр Генри на практике постиг библейский постулат о превосходстве духовного над плотским, о чем дотоле понапрасну талдычил ему священник в его приходе.
Барбара Палмер: Барбара сама не знала, с чего бы это она обмолвилась про письмо. Хотя, одним больше... Графиня не стала долее задерживать достойное семейство и, отдав необходимые распоряжения, удалилась в опочивальню. Воспитанницу она одарила долгим ласковым взглядом на прощанье. Ей показалось, что Бесс даже рот приоткрыла. Почему бы и нет. В покоях снова стало тихо. Фаворитка подошла к любимому большому зеркалу и по привычке принялась изучать собственное отражение. В предусмотрительности леди Кастлмейн было не отказать, и после недолгих раздумий она снова разоблачилась. Сегодня Карл от нее не сбежит, а значит, розоватый след от чужих губ на плече и шее вовсе ни к чему... Наконец, самым тщательным образом убедившись, что ее тело чисто и бело, как бутон лилии, Барбара пожелала принять душистую ванну. Несмотря на ранний час, графиня послала узнать, не бодрствует ли Его Величество. Когда служанка вернулась с вестью, что тот с супругой, в саду, леди Кастлмейн сидела в гостиной, готовая к встрече хоть с любовником, хоть с Богом. Или дьяволом. Чуть дрожащие раухтопазы золотыми каплями блестели на солнце. Эпизод завершен
полная версия страницы