Форум » Уайтхолл » Ars amandi, или О науке придворной любви » Ответить
Ars amandi, или О науке придворной любви
Элизабет Маллет: Уайтхолл, вторая половина дня, после спектакля. Прочь рассудительность! Прочь постные сужденья! В иных страданиях таятся наслажденья, А во вражде - любовь. Ну, а в любви - вражда. В работе отдых. Отдых же - порой трудней труда: Однако, приведя столь яркие примеры, Я остаюсь рабом и пленником Венеры, И средь ее садов, среди волшебных рощ Я чувствую в себе свободу, радость, мощь! Мартин Опиц, "Свобода в любви" (с) Барбара Палмер
Ответов - 33, стр:
1 2 All
Элизабет Маллет: День был нескончаем. Назойливая болтовня и поучения с двух сторон продолжались четвертый час кряду. Элизабет не жаловалась на головную боль единственно потому, что знала наперед ответ матери - а я тебе говорила, что... Леди Уорр остановилась под старым вязом, выставив вперед затянутую в черное худую грудь, и теперь озирала королевский парк с безмолвной брезгливостью. Как всегда, она находила растения отталкивающими, и наследница Маллет не стала бы упрекать свежие листья и цветы, если бы те скукожились и поспешили опасть подальше с глаз ее матери. К разговору отчима с дедом она не прислушивалась. Элизабет провела кончиками пальцев по веточке плюща, вышитой на рукавах золотисто-оливкового платья. Знак Терпсихоры уже не казался ей такой замечательной придумкой, великолепным совпадением для маскарада. Увидев вышивку утром, она хлопала в ладоши, а теперь только тоскливо подумала: с чего она взяла, что Джон выделит ее из толпы из-за какого-то плюща? Терпсихора ведь даже не муза поэзии, лишь танцев. А она не успела ему рассказать, как любит танцы. И он даже не показался ей, хотя бы издали, за весь день. Уж она-то наверняка узнала бы его золотые кудри...Элизабет сжала кулачки, крепя сердце. Малодушно быть плаксой, когда день еще не кончился. Этот бесконечный день.
Джон Рочестер: Мир открывался Рочестеру с новой стороны. Оказывается, женщины ходили такой плавной походкой, делая небольшие шажки и виляя бедрами, не ради того, чтобы привлечь внимание мужчин, а потому, что иначе ходить в юбке почти до пола было затруднительно. Счастье еще, что у подруги Джоббса не нашлось туфелек, в которые удалось бы втиснуть ноги графа. Делать резкие движения тоже не приходилось - этому препятствовала как тугая шнуровка, так и опасение, что из скромного декольте полезут тряпки от впечатляющего бюста. Не прошло и чеверти часа после того, как Джоббс проявил свой талант куафера, а у Рочестера уже отчаянно зудела голова от впившихся в кожу шпилек. Словом сказать, граф сейчас терпел заслуженную кару за свое легкомыслие. Придворные щеголи заинтересовались свежей дичью, и уже трижды возникали на пути двух мисс, однако, вглядевшись в насупленное личико блондинки, предпочитали трубить отступление, не вступая в бой. Маневры, производимые веером в ее ручке, подозрительно напоминали фехтовальные приемы, и это наводило на неприятные размышления. - Ну, Дже...йн, - промолвил Рочестер, когда леди, наконец, оказались в самом сердце празднества, - и где ты намерен...а искать мисс Стюарт?
Джеймс Монмут: Плавным и изящным движением милорд Монмут указал сложенным веером в сторону паркового лабиринта. – Там, – кратко ответствовал он, предпочитая в гуще сутолоки не использовать голос без особой нужды, ограничиваясь жестами и выразительными взглядами. В отличие от своей «подруги» Джеймс, приноровившись к костюму, извлекал удовольствие из каждого мгновения их безрассудного приключения, бросая поверх веера бессовестно кокетливые взоры на попадающих в поле зрения кавалеров. В последние минуты перед выходом милорд, спохватившись, сменил верховые сапоги на украшенные бантами щегольские башмаки с красными каблуками, и изредка мелькавшая под юбками при ходьбе ножка модницы теперь могла удовлетворить вкус близорукого ценителя красоты. Угловатость манер девицы с лихвой искупалась роскошной грудью, которую герцог без стеснения выпячивал вперед на всеобщее обозрение.
Элизабет Маллет: Желая развлечь себя мыслями, не связанными с графом Рочестером, Элизабет мало-помалу пришла к вечной теме собственной свадьбы. "Если потом (после заключения брачного союза) нечаянно выяснится, что был другой жених, богаче, кто-нибудь из них непременно застрелится", - с привычной усмешкой подумала она о родне. Головная боль мучила ее нещадно; мисс Маллет сощурила глаза и прислонилась к растрескавшемуся старому вязу. - К вашему платью и волосам пристанет мох, - тотчас сдержанно заметила леди Уорр. Отношения с дочерью давно стали для нее тяжкой повинностью, ее собственным крестом, отказаться от которого, впрочем, Унтия считала себя не вправе. Она придерживалась мнения, что облегчать ниспосланные небесами старые страдания значит накликать новые. Голос матери стал последней каплей. Наследница Маллет решилась: рискуя разрушить сложную прическу на французский манер, она выдернула три или четыре шпильки, особенно ее мучившие. Конструкция из лент и шиньонов не шелохнулась - делали с запасом. Элизабет перевела дух и благодарно улыбнулась: точно вынули иглы из виска. И ровно в тот момент, когда она опустила взгляд с неба обратно на землю, в конце небольшой аллеи появились две молодые особы несколько провинциального вида. Сама не зная, почему, мисс Маллет с интересом принялась разглядывать девушек. Так, бывает, завладевает вниманием человека облачко, в котором он отчего-то непременно хочет найти осмысленные очертания.
Джон Рочестер: Усилием воли Рочестер подавил желание обеими руками взяться за край лифа и хорошенько поддернуть его повыше. Чертова ветошь, похоже, неуклонно сползала вниз, несмотря на попытку обезопаситься от подобного конфуза при помощи броши леди Монмут. Джон был вынужден признать, что несколько перестарался в попытках придать своей персоне подлинной женственности и принялся поглядывать по сторонам, намереваясь найти укромное местечко, где можно было бы вытащить все лишнее и с помощью Джейми перешнуровать корсаж. Однако стоило графу заметить изящную фигурку наследницы Маллет, как бремя тряпичной груди перестало беспокоить его милость. Вчера красавицу сопровождал дракон, а сегодня - мегера, в которой по некоторому отдаленному и смутному сходству Рочестер с трепетом опознал матушку Элизабет. - Дже...йн, мисс Стюарт может немного подождать, - Рочестер уже привычным жестом развернул веер и, укрывшись за ним от любопытствующих, продолжал: - Мне нужно повидаться с вот той девушкой. Да, я знаю, как мы, черт возьми выглядим.
Джеймс Монмут: – Проклятие! Куда тебя несет? – прошипел Монмут. Однако приглядевшись, светлейший герцог узнал в объекте внезапного притяжения Рочестера, ради которого он подобно небесному телу сошел со своей орбиты, прекрасную Маллет и перестал протестовать. Ибо признал причину уважительной и стоящей. – Вперед, дорогая, – со смешком произнес он, жеманно обмахнувшись веером. – Леди оценит безумство храбрых, надо полагать. И милорд Монмут бесстрашно засеменил к двум дамам в другом конце аллеи, чувствуя себя в полной безопасности под защитой накладного бюста, многочисленных юбок и шелковой черной маски.
Джон Рочестер: Рочестер чувствовал себя далеко не так уверенно, и отчасти приписывал это непривычное чувство не только чарам мисс Маллет, но и слишком тесным башмакам, позаимствованным в гардеробной Монмута взамен сапог для верховой езды. Тем не менее, граф глубоко вздохнул и отважно устремился навстречу предмету своего сердечного влечения. - Миледи Уорр, - реверанс перед дамой в черном получился не самый изящный, зато донельзя низкий, Джон едва не ткнулся коленями в землю, почти потеряв равновесие. - Я Джоанна Беннет, а это моя кузина - Джейн Дэшвуд. Позвольте выразить вам свое почтение. Вы, наверное, не знаете, мистер Маллет был моим крестным отцом.
Элизабет Маллет: "Неисповедимы пути Господни", - только и пришло в голову ошарашенной Элизабет. Те же белокудрые локоны, серые глаза...вот, пожалуй, и все приметы, по которым она узнала в юном создани графа Рочестера. Но узнала несомненно и, едва придя в себя, зажмурилась на миг: неужели этот сумасшедший, зачем бы он это ни сделал, надеется быть неузнанным? Она старалась поймать его взгляд, безотчетно затаив дыхание. Спутницу Джона, несмотря на то, что девушка была представлена им, она даже не заметила. - Не имею удовольствия, - сухо сказала Унтия. - Мистер Маллет находил время для самых разнообразных дел, - по тону леди Уорр легко было понять, что близкого знакомства она не жаждет. За свою жизнь Унтия навидалась нахлебников всех мастей. Элизабет тем временем оправилась от потрясения и увидела дело с другой стороны. Она улыбнулась, сперва нерешительно, а потом ласково, и протянула затянутую в перчатку ручку: - Мы рады вам. Раз мой отец стал вам крестным, перед Господом мы как сестры, - обычно набожная, наследница Маллет выговорила возмутительные слова непринужденно и сестрински-нежно.
Джеймс Монмут: − Прекрасно сказано, миледи! – горячо воскликнула «Джейн Дэшвуд», несколько уязвленная тем, что ее замечательную особу не одарили тем вниманием, которого она заслуживала. – Следовательно, мы перед Господом – кузины. Перехватив ручку мисс Маллет, протянутую Рочестеру, Монмут с жаром ее пожал, а затем на правах родственницы расцеловал «кузину» в обе щеки, не забыв при этом подмигнуть другой своей кузине. После пришел черед испытаний и для леди Уорр. − Могу я называть вас тетушкой? − застенчиво потупив глазки, нагло вопросил Джеймс. Светлейший герцог ощущал необычайную легкость и полнейшую безнаказанность за любую свою шалость. Право же, это не он, а какая-то мисс даже не Скотт.
Элизабет Маллет: Элизабет узнала и вторую "девицу" - это был улыбчивый друг Джона, герцог Монмут. С тем острым вниманием к мелочам, который часто сопровождает абсурдные ситуации, мисс Маллет подумала, что, должно быть, "Джейн" зовут Джеймсом - по аналогии с Джоанной. Она хотела ответить что-нибудь, хотя столь быстрый настиск и привел ее снова в некоторое замешательство, но ее опередила мать: - Можете, юная леди. Теперь, когда мы с вами не чужие, я считаю своим долгом заметить, что молодым особам вашего возраста неуместно появляться на людях без должного сопровождения. Мистер Уорр и лорд Хоули станут вам достойными кавалерами на празднике. Все это Унтия вымолвила ровным голосом, под конец повернувшись к мужчинам, которые с интересом приглядывались к происходящему под вязом. Элизабет в изумлении воззрилась на мать: кто бы мог подумать, что она вовсе не такая безнадежная зануда. Сочувствуя всем сердцем Джону и его приятелю, наследница Маллет не смогла сдержать улыбки и потупилась. Граф и герцог могли не знать, но уж она-то представляла, что такое без малого шестидесятилетний лорд Хоули, когда он решает быть галантным.
Джон Рочестер: Рочестер предполагал, что в обозримом будущем ему придется познакомиться с родственниками мисс Маллет, но не мог себе вообразить, что это произойдет подобным образом. Леди Унтии удалось даже на миг вызвать у графа восхищение тем изяществом, с каким она изыскала способ отвадить двух сомнительных девиц от своего семейства. Милорд Уилмот понимал, что они с Джеймсом могли бы сойти за девушек из хорошей семьи, но только молча и на почтительном расстоянии от острых женских глаз, способных распознать устаревший фасон платья и отметить некоторую неровность форм. Поскольку при дворе в последнее время возникали девицы, которых трудно было назвать приличными, леди Унтия одним махом подстрелила двух зайцев. Точнее, даже трех - ибо в этих условиях нечего было и думать о беседе с Элизабет. - Вы окажете нам честь, джентльмены, - попытался улыбнуться Рочестер, изображая еще один реверанс перед отцом и мужем леди Уорр.
Джеймс Монмут: Если леди Уорр смотрела свысока на навязавшихся «родственниц», то герцог Монмут имел еще большие основания проделать то же самое в отношении двух пожилых джентльменов, которых мысленно уже окрестил сморчками. Что ж, тем забавней выйдет шутка. Жаль, что Рочестер, кажется, не разделяет его веселья. Мисс Дэшвуд присела в неловком книксене, усиленно замахала веером и кокетливо хихикнула, блестя глазами. − Я смущена столь блестящим обществом, джентльмены. И очарована, − милостиво добавила она и в знак расположения грациозно вытянула руку для поцелуя.
Omnia vanitas: Барон незамедлительно воспользовался приглашением - припал к предложенной ручке. Та оказалась довольно велика, что пришлось по вкусу лорду Хоули - он любил решительных женщин с большими руками. "Загребущими", - посмеивался он в усы в кругу приятелей. - И мы очарованы, душенька, - проворковал он и с резвостью, едва ли ожидаемой от мужчины его лет, ухватил девицу Дэшвуд под локоток и повлек дальше, "под сень дерев более укромную". Мистер Уорр боком приблизился ко второй девице. Падчерица небезосновательно считала его неуклюжим: Элизабет помнила непринужденную грацию отца и открыто посмеивалась над потугами сэра Джона вести себя светски. Несмотря на ставшую притчей во языцех деловую хватку, Джон Уорр решительно не производил никакого впечатления за пределами своего кабинета. - Сегодня чудная погода, - хмуро заметил он. Как камень плюхнулся в колодец. Глядя мимо мисс Беннет, он взял ее за руку жестом, каким берут провисшие вожжи.
Джон Рочестер: Рочестер буквально разрывался между желанием поводить за нос угрюмого деревенского сквайра и уединиться с его падчерицей подальше от бдительного ока старших. Кажется, именно Джона Уорра не хватало графу, чтобы закончить для Киллигрю и его компании одну занятную вещицу, которая носила многообещающее название "Королевские зайцы". И кажется, именно из-за Джона Уорра вчерашняя беседа с Элизабет могла сегодня не получить продолжения. К радости милорда Уилмота, сообразительная девушка сразу поняла, кто престал перед ней в облике мисс Беннет, и он уповал, что мисс Маллет догадается также о том, кто скрывается под именем Джейн Дэшвуд, и дело обойдется без необоснованной ревности. - Прекрасный день для танцев, сэр, - отозвался Рочестер с воодушевлением, которого не испытывал, ибо не успел попутно подхватить под руку мисс Маллет на правах подруги и почти родственницы.
Джеймс Монмут: Милорд Монмут чертыхнулся: поспевая за лордом Хоули, он безнадежно запутался в собственных широких юбках, и если бы не поддерживающая рука, в которую он вцепился с неженской силой, то мисс Дэшвуд растянулась бы на зеленой травке, как какая-нибудь чертова пастушка. – Умоляю, сэр, не спешить так отчаянно! – Джеймс выдернул руку и вновь укрылся за спасительным веером, из-за которого бросил убийственный взор на своего кавалера. Если старый хрыч тащит его в кусты, чтобы на ощупь проверить, чем заполнен лиф платья мисс Дэшвуд, то без долгих раздумий получит в ухо. Такой шедевр портить грех, пусть уж прямо лезет под юбку – здорово удивится. Джеймс неприлично ухмыльнулся. Какой урок старому сатиру! Пожалуй, от такого резвого джентльмена хватит удар.
Элизабет Маллет: Пока сэр Джон мучительно искал слова, Элизабет оглянулась на мать. Наученная тем, что ее судьбой всегда распоряжались старшие, наследница Маллет по едва заметным движениям угадывала, что ждет ее дальше. В данный момент Унтия приготовилась оградить дочь от влияния бестактных девиц. Еще миг, и она с решительностью не меньшей, чем старик Хоули, вцепится в нее и потащит прочь. - Мистер Уорр не любит танцев, - улыбнулась Элизабет "мисс Беннет". Один Бог ведает, чего ей стоило посмотреть в глаза Джону и не рассмеяться. И не потерять мысли, потому что глаза графа сияли (интересно, он подчернил ресницы или они всегда такие), приковывая ее внимание и мешая сосредоточиться. Также Элизабет с удивлением обнаружила, что все еще помнит про веточку плюща и ждет похвалы. Как все вмещается в одну идущую кругом голову?.. - Зато лорд Хоули до них большой охотник, - Элизабет сама сделала то, на что не решился Рочестер - ловко взяла его под руку. Опыт гласил, что если быстро сделанного не пытаются столь же быстро исправить, то можно продолжать. Секунду Элизабет ожидала окрика матери. - Сегодня уже много танцевали, - уныло подал голос мистер Уорр. Мисс Маллет выдохнула. Она сочувственно кивнула отчиму и чуть сжала локоть графа. Намечалось трио. "Шутка, что девица: все подмывает перейти границы..."
Omnia vanitas: Вняв просьбе, лорд Хоули остановился и дождался, пока его спутница отдышится. При ее довольно внушительном росте было неудивительно, что юная леди подзапыхалась. Сэр Фрэнсис умилился. Малышка еще не привыкла к суматошной столичной жизни. Пока "малышка", которая была выше лорда Хоули на полголовы, блистала из-за веера карими очами, почтенный джентльмен с едва скрываемым интересом разглядывал провинциальное дитя. Хорошо развитые плечи свидетельствовали, что девица привыкла к вольной жизни на воздухе - не чета чахоточным городским красоткам. Высокая, не обделенная прелестями девица - пусть и немного неуклюжая, так даже обаятельнее - положительно нравилась сэру Фрэнсису. - Моя милая Джейн, вы - самое очаровательное существо на моей памяти, - прочувствованно сказал он, снова припадая к ручке мисс Дэшвуд.
Джеймс Монмут: Твердо попирая землю обеими ногами, а не несясь сломя голову, мисс Дэшвуд вновь обрела уверенность в себе и включила обаяние на полную мощь. Джеймс хлопал пушистыми ресницами, поджимал губки, лукаво поблескивал черными глазами, то есть обрушил на лорда Хоули сразу все уловки, некогда подмеченные у прекрасного пола. Озорной бесенок подначивал милорда Монмута пуститься во все тяжкие и окончательно заморочить голову старому джентльмену. − Льстец! – фальцетом пропищал он и игриво хлопнул лорда по плечу сложенным веером. – Ваша мама никогда не говорила вам, что обманывать бедных девушек нехорошо? Боковым зрением, герцог отметил, что Рочестер не потерялся и не дал лишить себя компании мисс Малетт, и послал другу одобрительную улыбку.
Omnia vanitas: - Ваша красота - ваше богатство, - покровительственно заметил сэр Фрэнсис. Двусмысленность этих слов заставила бы лорда Хоули переглянуться с любым мужчиной, будь он поблизости. Но поскольку ни понимающие, ни гневные взгляды не грозили барону, он только прижал ладонь мисс Дэшвуд к своей груди. Девица улыбалась широкой, белозубой улыбкой, располагавшей к дальнейшим излияниям. - Здесь, - он сжал ее затянутую в перчатку ручку и похлопал ей по камзолу - Бьется сердце, которое многое выстрадало, дитя мое. Оно видит ложь насквозь и презирает ее. Ваша искренность пленила его. Лорд Хоули еще раз вгляделся в лицо, наполовину скрытое маской. Даже если под ней - дурнушка, то у нее были очаровательные ямочки, когда она улыбалась. Барон уже почти убедил сам себя, что это уникальные ямочки, лучше всех, что он когда-либо видел.
Джеймс Монмут: Джеймс со своим кавалером все больше удалялся от счастливой троицы. Впрочем, разлука его не волновала. Лорд Хоули вел его как раз по направлению к вожделенному лабиринту. − Даже не знаю, что я буду делать с вашим сердцем, сэр, − жеманно протянул милорд и с притворным испугом ахнул. – Что-то я не слышу, как оно бьется. Оно точно на месте? Он с силой прижал ладонь к левой стороне камзола и игриво добавил: − Может, вы уже подарили его другой прелестнице, сэр? – рука медленно поползла вверх по жесткой ткани, и пальчик в перчатке нежно обвел рубиновую булавку в модном жабо, натолкнув герцога на шальную мысль заполучить на память трофей от жертвы своей неотразимости. − Какая милая вещица, − проворковал Джеймс.
полная версия страницы