Форум » Уайтхолл » "И все слова мои да будут клятвы..." » Ответить
"И все слова мои да будут клятвы..."
Анна Гайд: 3 мая, позднее утро, покои герцогини Йоркской
Ответов - 31, стр:
1 2 All
Анна Гайд: Как это чаще всего случалось, герцогиня Йоркская узнала о приезде супруга от людей посторонних. Сегодня добрым вестником стал мастер Лели, который сам герцога не видел, но слышал, будто Его Высочество проходил по Каменной галерее нынче утром. Сеанс позирования был безнадежно испорчен - Анна никак не могла сохранять необходимого выражения лица, как в другие дни, когда мысли герцогини вольно витали вокруг предметов отвлеченных. В конце концов, она любезно попросила живописца перенести сеанс на завтра, и Лели, разумеется, не отказал сановной клиентке в такой малости. Едва за художником закрылась дверь, как начались лихорадочные приготовления к встрече главы семейства. Прежде всего, герцогиня немедленно призвала няньку, с тем, чтобы Мэри, Джеймс м Анна предстали пред отцовские очи самыми благонравными и нарядными детьми в Англии. В ту пору, когда законность брака четы Йорков оспаривалась самим же супругом, бывшая мисс Гайд поняла - главная прелесть женщины в глазах мужа состоит в ее способности рожать детей. Кажется, именно это все еще держало Джеймса в ее постели, ведь она доказала, что может дать Стюартам наследников, не то что бедняжка королева... И Анна с восторгом принимала каждую свою беременность, служившую доказательством того, что она все еще ценна и желанна для Джеймса.
Джеймс Стюарт: Назвать герцога Йоркского примерным мужем было затруднительно, что вовсе не означало, что он не желал быть таковым. Случайные связи скрашивали холостяцкие деньки не только в жизни Джеймса, но нечасто мимолетная интрижка заканчивалась браком и скандалом на высшем уровне. Внезапно вспыхнувший интерес к миловидной, хотя и далекой от совершенства Анне Гайд , врожденное упрямство и непреодолимая тоска по большой семье привели к тому, что внуки Кларендона в один чудесный день могли унаследовать королевство, истощенное смутой, погрязшее в долгах, но все же имевшее определенное влияние в делах вовне. Эти дети были не только надеждой дома Стюартов, но самой настоящей отрадой для своего отца. Мысленно предвкушая встречу с ними, Джеймс прибавил шаг.
Анна Гайд: Ни на мгновение Анна не сомневалась в том, что Джеймс все же явится, а потому то и дело понукала фрейлин, которые, по ее мнению, двигались, как сонные осенние мухи. Было нестерпимо смотреть, как они жеманничают, вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности. Иногда ей ужасно хотелось надавать оплеух той или иной копуше, но это только застопорило бы дело еще сильнее, и достойная дочь мудрого отца не позволяла чувствам брать верх над благоразумием. Такое волнение, конечно, куда больше приличествовало невесте, отправляющейся под венец, нежели матери троих детей, но Анна ничего не могла с собой поделать. Если Джеймс Стюарт и охладел к ней, то ее чувства к нему оставались такими же пылкими, как и в дни их голландского романа. И все же, несмотря на всю спешку, прическу закончить не успели - фрейлина только закончила разбирать гребнем густые каштановые пряди герцогини, позировавшей мастеру Лели с распущенными волосами, когда доложили о приходе Его Высочества.
Джеймс Стюарт: Кто бы ни разделял с герцогом Йоркским часы досуга, к своей жене он сохранил привязанность, которую можно было назвать любовью, пускай и не такой горячей, в какой мере того желалось самой Анне. К тому же эта женщина подарила ему детей и, принц не сомневался, подарит еще, и одно это заставляло его проявлять к ней почтительность. Дети в большей мере, чем категорический отказ Карла потворствовать переменчивым желаниям брата, заставили Джеймса отказаться от идеи добиться развода и помогли ему вновь увидеть в дочери канцлера множество достоинств. После длительной разлуки они казались особенно заметными, и отдых и утешение, как и множество приятных слов в собственный адрес, Йорк надеялся получить в обществе их обладательницы. - Либо меня не ждали, либо к приезду готовились так тщательно, что забыли о времени, - вместо приветствия, с порога заявил Джеймс. Лицо его лучилось радостью. - Дамы, оставьте нас. Я сам помогу герцогине завершить туалет.
Анна Гайд: Когда мужчина с таким блеском в глазах берется помочь женщине одеться, даже для невинной особы делается очевидным, что вскоре на ней не останется даже чулок. Среди фрейлин герцогини Йоркской простушек не водилось, поэтому дамы поторопились ретироваться, пряча понимающие улыбки. Анна осталась наедине с мужем. Хотя они были женаты уже не первый год, ее неизменно охватывала странная робость - о, ненадолго, после герцогиня снова вела себя как опытная, зрелая женщина, но всегда была минута, когда она снова ощущала себя растерянной девственницей. Трудно было найтись со словами - все, что приходило в голову, казалось глупым и неуместным, а если Анна пыталась заранее продумать, что скажет ему, слова делались фальшивыми и истертыми. - Мы с детьми нетерпеливо ожидали вашего возвращения, милорд, - почтительно склонилась она, понимая, что от нее ожидают совсем не этого, но не в силах преодолеть все того же необъяснимого смущения.
Джеймс Стюарт: Почтительный поцелуй был запечатлен на руке герцогини, и на этом куртуазный ритуал был завершен. Нормы бургундского этикета, прижившегося при всех дворах Европы, не предусматривали жадных поцелуев и жарких объятий, которыми продолжил встречу Джеймс Стюарт. - Нэн, милая, женушка моя, - бормотал принц, в эту минуту отличавшийся от изголодавшегося по женской ласке матроса разве что опрятностью вида и нежеланием сходу делать то, о чем в портовых кабаках говорилось "щипать за зад", а при дворе носило поэтичное название "наслаждаться округлостью форм". - Как я скучал... Матовая шея Анны была для него сейчас самым вожделенным объектом, и, отведя густую темню прядь, закрывавшую ему обзор, герцог вдумчиво приник губами к месту, где под сладковато пахнущей кожей пульсировала жилка.
Анна Гайд: - Ми... милорд... - все еще в сладостной беспомощности выдохнула Анна, заключая мужа в объятия. Хотя уже давно минули те времена, когда нужно было опасаться, что кто-то войдет в комнату без предупреждения или потревожит парочку в каком-нибудь укромном уголке дворца, эта привычка быть начеку тоже не исчезала, придавая остроты вполне законным супружеским отношениям. - Милорд... о, Джейми-и!.. Последнее восклицание означало, что герцогиня Йоркская готова пожертвовать всякими приличиями в желании как можно более тепло встретить супруга из длительной поездки. Анна смутно подозревала, что какая-нибудь любознательная фрейлина, а может, и не одна, прилепилась сейчас к замочной скважине - она и сама в юные годы грешила подобным. Но, право, все это были такие пустяки...
Джеймс Стюарт: Бормотание принца, в котором не ведающим стыда фрейлинам возможно было разобрать некоторые слова, вроде "соскучился" и "ненаглядная", очень точно передавало ощущения самого Джеймса, в которых ясности и логики было крайне мало. Бодро вышагивая по дворцовым коридорам, он надеялся переодеться, поиграть с детьми и отобедать под аккомпанемент бесчисленных рассказов Анны о придворной жизни, но эти стройные планы были разбиты вдребезги внезапно накатившим желанием. Препятствий к его удовлетворению не имелось, и потому, как и предполагала герцогиня, вскоре супруги переместились к высокому ложу, устеленному расшитым покрывалом и многочисленными подушками, а из одежды на дочери канцлера остались лишь сорочка и чулки... ...Четвертью часа спустя Йорк, удобно примостивший растрепанную голову на пышной груди жены, предавался созерцанию балдахина, украшенному, по настоянию Анны, цветами и птицами причудливого окраса. - В такие минуты мне даже не хочется думать о том, что скоро придется уехать, - потянулся Джеймс, напоминавший сейчас большого встрепанного кота. - Разве что посадить тебя на один корабль с Джейми Монмутом.
Анна Гайд: - С Монмутом? - удивленно переспросила герцогиня, подпирая кулаком щеку и откровенно любуясь мужем. - Неужели Его Величество отправляет малыша на войну? Со всеми его кружевами и локонами? В ту пору, когда Анна влюбилась в своего Джеймса, она не слишком задумывалась о том, что он является наследником престола, ибо английский трон прочно занимал Кромвель, и было непохоже, чтобы братьям Стюарт удалось его оттуда столкнуть. Точно также, познакомившись с прехорошеньким ребенком, совершенно, по ее мнению, не похожим на короля, Анна не могла предположить, что он превратится в титулованного подростка, все такого же красивого, но невыносимо тщеславного. Монмут был будто создан для того, чтобы она могла указать на него собственным детям, назидательно замечая, что нельзя вести себя как этот мальчик... дяденька... юный джентльмен. Герцогиня запоздало вспомнила, что просила привести дочерей и сына, чтобы они могли поприветствовать вернувшегося отца. Очевидно, фрейлины сообщили гувернантке, что сейчас неподходящее время для вторжения, и та теперь смиренно дожидается с детьми в гостиной. Ничего, малышам будет полезно приучаться переносить скуку, а если она станет нестерпимой, они найдут, чем себя развлечь.
Джеймс Стюарт: Герцог усмехнулся, представив своего племянника на передовой, в рингравах с пестрыми лентами, коротенькой курточке, всего в кружевных манжетах и непременно в туфлях с бриллиантовыми пряжками. Определенно, такому герцогу Монмуту более подходили салон и бальная зала, чем пороховая гарь и тесаные палубные доски. Теперь лорду-адмиралу предстояло разряженного юношу превратить в мужчину. - Отправляет, - промурлыкал Йорк, поддевая носком свои подштанники и поднимая ногу с этим сомнительным штандартом. - Но не в гущу сражений, а так, поприсутствовать. Белая ткань соскользнула с пальцев и осела на краю кровати, после чего была ленивым движением отправлена на пол, к прочим предметам туалета супружеской четы. - Я был у Чарли, когда к нему в кабинет ворвался Джейми, - неторопливо, будто через силу, принялся за пересказ недавних событий принц. - Его трясло так, что я сперва решил, что он болен. Чарли попросил меня выйти, так что сути разговора я не уловил, но вскоре из-за двери стали доноситься крики. Представляешь, крики! Чарли - кричал!
Анна Гайд: Белье герцога с успехом сыграло роль белого флага, который, как известно, оповещает о капитуляции, и Анна с огромным интересом проследила за тем, как супруг окончательно сдался на ее милость, лишив себя последнего укрытия. Удобно устроившись под боком у мужа, она с обманчиво-целомудренным видом принялась поглаживать его ладошкой в местах неназываемых, бросая лорду-адмиралу вызов на новую битву. - Не представляю. - мурлыкнула она. - И что же кричал его величество? Насколько Анна знала своего деверя, вывести из его обычного состояния ленивого благодушия могло только событие чрезвычайное. Например, если бы голландцы высадились прямо под зданием Парламента. И то можно было бы еще держать пари, насколько хватит королевского гнева. Карл не только редко приходил в ярость, но еще и быстро остывал, чем часто и бесстыдно пользовались окружающие.
Джеймс Стюарт: - Малыш Джейми решил поженить своих родителей, - невольно двинув бедрами, принц довольно улыбнулся. - Ему взбрело в голову, будто Чарли обвенчался с Люси. Якобы существует письмо, в котором подтверждается сей факт. Какая глупость... Как и его старший брат, Йорк был из тех мужчин, кто, по изящному выражению герцога Бэкингема, неоднократно сопровождавшего своего сюзерена в веселые дома Парижа, Гааги и Антверпена, был легок на подъем. Ласки Анны вновь распалили герцога, и теперь виновница этого оживления оказалась впечатана в шелковые простыни мощным натиском законного супруга. - Чтобы Чарли женился на Люси... - не прерывая повествования, Джеймс прокладывал дорожку из поцелуев по шее и груди жены. - Он не пошел бы на подобное безумство, даже если бы Кромвель был бессмертным. Интересно, кто надоумил племянника на такое...
Анна Гайд: Несмотря на страсть, которую неизменно пробуждала в ней близость мужа, Анна все же не теряла здравого рассудка, если Джеймс, перемежая рассказ ласками, делился с женой государственными секретами. - Но ведь это... то, что говорит Монмут , - герцогиня прерывисто вздохнула, одобрительно поглаживая плечи супруга, - это измена? Анна не имела сомнительной чести быть лично знакомой с Люси Уолтер, однако немало была наслышана об ее жизни и деяниях. Гайд, разумеется, не обсуждал в семье своих дел, но все же не удержался от того, чтобы указать дочери на ужасающий пример падения женщины, которая потеряла всякое представление о нравственности. Сэр Эдвард знал о Люси больше, чем ему хотелось бы, и поведал Анне достаточно, чтобы у нее навсегда отпала охота заводить внебрачные интрижки, в особенностями с мужчинами из королевского дома, но урок не пошел впрок.
Джеймс Стюарт: Пышные формы Анны безотказно действовали на разум ее мужа, заставляя того забывать обо всем, кроме наслаждения, таившегося в этих белых с нежно-розовыми навершиями холмах, как и во всем ее теле. Джеймс готов был временно отложить рассуждения о династических перипетиях, законности брачных притязаний и прочих вопросах вселенской важности и погрузиться в куда более приятный разговор на совершенно ином языке, понятном жителям любой части света. Но вопрос герцогини заставил его, пускай и нехотя, вернуться к делам насущным. - Если бы это утверждал кто-то другой, то безусловно, - Йорк ласкал ладонями бока и живот супруги, - а малыш Джейми... Малыш Джейми явно думает не своим умом. До сих пор ему и в голову не приходила мысль назваться законным сыном короля и требовать корону принца Уэльского. Очередное видение Монмута, на сей раз в образе короля Англии, Шотландии и Ирландии - Францию, исходя из дружеских чувств, питаемых им к кузену Людовику, принц в расчет не принимал, - заставило губы законного наследника трех корон сложиться в сардоническую улыбку. Юный повеса, по его глубокому убеждению, мог блистать на балах, в салонах, закулисье лондонских театров и многочисленных кабаках, но пока что не мог отвечать даже за самого себя, не говоря уже о государстве, до сих пор не оправившемся от последствий великой смуты.
Анна Гайд: Йорк уже сказал достаточно, чтобы Анне захотелось узнать как можно больше подробностей, но, конечно же, продолжать расспросы сейчас было бы неуместно. Герцогиня истосковалась по мужу не меньше, чем он по своей супруге, и она не желала мешать одно удовольствие с другим, ибо не меньшее наслаждение, чем в телесном слиянии, Анна находила в долгих и обстоятельных разговорах обо всем на свете. Если же речь зашла о Монмуте и делах престолонаследия, это тем более требовало полной сосредоточенности, о которой нечего было и думать, пока губы и пальцы Джеймса выискивали чувствительные местечки на нежном теле его леди. - Что за глупый мальчишка! - возмущенно прошептала она, привлекая к себе мужа, чтобы со вкусом поцеловать его в губы, и тем самым обозначить перерыв в увлекательной беседе.
Джеймс Стюарт: Пошел этот перерыв на пользу или нет, сказать пока было затруднительно, но не было ни малейшего сомнения в том, что время безмолвия было проведено с отменным удовольствием. Джеймс, как и его брат, умел получать наслаждение от простых вещей, и близость с женой, для большинства джентльменов становившаяся пресной в первый же год брака, казалась ему столь же привлекательной, как и в пору их с леди Анной романа. - Надеюсь, после таких... экзерсисов еще один претендент на трон не замедлит проявиться, - с боцманской прямотой заявил адмирал, погладив жену по обнаженному животу. Подушки были незамедлительно изгнаны в изножье кровати, а отливавшие рыжиной волосы мужчины разметались по простыне. По привычке, перенятой им во Франции, Йорк предпочитал подкладывать под голову валик, оставляя за своей законной половиной право нежиться и сибаритствовать.
Анна Гайд: - Я буду счастлива подарить вам еще не одного сына, милорд, - пылко заверила его Анна, переворачиваясь на живот и удобно подпирая щеку кулаком. - Как печально, что королева до сих пор не смогла выносить дитя... Выражение верноподданнических чувств, несомненно, было не совсем уместно здесь и сейчас, однако слова герцогини им и не были. Она искренне сопереживала Карлу и Екатерине как родственница, мать и жена, нисколько не задумываясь в этот момент о порядке престолонаследия. "Все еще" - говорила Анна, тогда как большинство придворных дам сошлись на "уже никогда". - Неужели Монмут осмелился бы выдвигать свои смешные претензии, если бы у него был младший братец, рожденный в законном браке? - попыталась она ненавязчиво возвратиться к любопытной новости о королевском гневе.
Джеймс Стюарт: - Думаю, да, - Джеймс накрутил на палец локон жены. - Зерно сомнений посеяно на благодатной почве, и теперь, роди Екатерина одного, двух, десятерых, малыш будет биться головой об стену. И ведь расшибется. В год 1665 никто не мог предвидеть, что слова эти станут пророческими. Пройдет двадцать лет, и сам новоявленный прорицатель, успевший водрузить на чело корону, станет орудием судьбы, которое остановит честолюбивые порывы герцога Монмута. Однако лишь немногим избранным дозволено видеть будущее, и пока что голландские принцы не грезили английским престолом, а Джеймс Скотт вызывал в своем дяде искреннее желание помочь ему избавиться от дурных привычек и бесполезных устремлений. - А все от безделья. Я так и сказал Чарли. Если его сын продолжит таскаться по кабакам и веселым домам, ни к чему хорошему это не приведет.
Анна Гайд: Иногда Анна забывала, что она всего лишь дочь лорда-канцлера, а не канцлер короны собственной персоной. В такие мгновения ее брови сходились к переносице, губы собирались в бантик, а щеки невольно надувались, будто герцогиня намеревалась сдуть с одуванчика его пушистую макушку. Это выглядело бы комично, если бы мысли, посещавшие ее в эти минуты, оставались невысказанными, но те, кто знали леди достаточно близко, понимали: сейчас последует какая-нибудь идея, способная поставить с ног на голову все окружение Йорка. - Мне кажется, Джейми, что об этом случае следует рассказать милорду Кларендону, - промолвила она наконец. Как и герцог, его супруга не считала Монмута способным на что-то по-настоящему скверное, вроде государственной смуты, но того, кто подтолкнул юношу к нелепой выходке, стоило бы разыскать.
Джеймс Стюарт: Привлекать к семейной размолвке тестя казалось Джеймсу нецелесообразным, тем более что родство сэра Эдварда с герцогом Монмутом было весьма условным. Однако ставить под сомнение авторитет канцлера в глазах его дочери было делом неблагодарным и чреватым определенными трудностями в виде намеков на ссору. - М-м... - неопределенно потянул принц. - Твой отец, безусловно, человек рассудительный, но стоит ли досаждать ему такими пустяками? Заметив сосредоточенность на лице жены, Йорк притянул ее к себе на грудь, бесхитростно надеясь лаской и продолжением любовных игр отвлечь Анну от разбирательств, случившихся в королевском кабинете и неосторожно упомянутых им на супружеском ложе. - Если Чарли сочтет это необходимым, он поговорит с сэром Эдвардом, пока что достаточно того, что он осадил Джейми с его нелепыми домыслами.
полная версия страницы