Форум » Уайтхолл » "Я говорю устами человека и ангела" » Ответить

"Я говорю устами человека и ангела"

Френсис Стюарт: Вечер, 7 мая 1665 года Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине. Все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает... ----------------------------------------------- Библия. Новый Завет. 1-е Коринфянам, гл. 13

Ответов - 35, стр: 1 2 All

Френсис Стюарт: Два дня миновали, как и многие другие, в исполнении обязанностей фрейлины Её Величества: тихо, серо, скучно и безрадостно. Если раньше Френсис могла найти себе хоть какое-то развлечение, например: сочиняя короткие эпиграммы на своих подружек-фрейлин, которые она, тем не менее, никогда не читала им в слух, а хранила до встречи с Бэкингемом, который умел оценить её опусы и реагировал всегда живо. Зачастую копировал их жеманничества, чем вызывал у мисс Стюарт искренний смех. Или устраивал игры, в которых девицы выглядели глупо. Сейчас же нитка, иголка и тканое полотно, которые всегда были под рукой, служили ей отличной отговоркой, чтобы по возможности не вступать ни с кем в разговор. Два дня Френсис размышляла над словами Бэкингема, вспоминая все подробности их разговора, напряжённо ожидая вестей от герцога. Наступил уже вечер, и солнце опускалось уже за горизонт, окрашивая небо яркими багряными красками, когда девушка оказалась в своей комнате с милостивого позволения королевы. С каждым ударом часов, приближающим ночь, волнение и беспокойство мисс Стюарт нарастало. «До сих пор никаких вестей. Джордж обещал поговорить с Чеффинчем. Может он ещё не сказал королю обо мне. Или Его Величество разгневался?» Не находя себе места, Френсис то мерила комнату шагами, то выглядывала в окно, сама не зная зачем. В итоге сев в кресло возле камина, она взяла из небольшой шкатулки карты и принялась раскладывать пасьянс.

Omnia vanitas: За этим унылым занятием и застала ее миссис Фицрой, пришедшая доложить о визите мистера Чеффинча. Тот, понимая, что его здесь ждут с едва ли не с большим нетерпением, чем Ной - голубя с оливкой ветвью, все же счел необходимым соблюсти все церемонии, прежде чем перейти к сути своего визита. После того, как гость поприветствовал девушку и любезно осведомился об ее здоровье, получив вежливые, но скупые ответы, он, наконец, перешел к сути своего визита. - Милорд Бэкингэм сообщил мне, что вам необходимо срочно повидать Его Величество наедине, - с поклоном промолвил Чеффинч. - Если вам угодно будет проследовать за мной, мистрис Стюарт, я провожу вас в его покои.

Френсис Стюарт: Глядя на то как кланяется Чеффинч, мисс Стюарт едва сдержалась, что бы резко не ответить от нетерпения: "Да, да, угодно". Вместо этого, она степенно ответила на все вопросы и поклоны камердинер. После чего, полная самообладания, которое, казалось, таяло с каждой секундой, с появившейся от волнения лёгкой хрипотцой в голосе, промолвила: - Следую за вами, мистер Чеффинч. Она заставляла себя идти не спеша, когда хотелось бежать к королю. На полдороги, приостановившись, Френсис коснулась груди, в которой колотилось с оглушительной скоростью влюблённое сердце. Дабы успокоить себя хоть немного, девушка решилась спросить камердинера: - Скажите, мистер Чеффинч, а Его Величество не гневался, когда вы передали ему мою просьбу о встрече?


Omnia vanitas: - Милорд Бэкингэм заверил меня, будто вы изъявили желание самой сообщить Его Величеству о своем визите, - невозмутимо отозвался Чеффинч. Наблюдательность и многолетний опыт придворного давали ему основания верить, что король нисколько не будет раздражен внезапным появлением Фрэнсис в своих покоях. Впрочем, в каком именно виде Карл обнаружит даму, зависело от фантазии Прекрасной Стюарт, но не приходилось сомневаться, что радость его в любом случае будет велика, потому Чеффинч нисколько и не опасался высочайшего нагоняя. - Сейчас Его Величество отправился пожелать спокойной ночи леди Кастлмейн, - с тем же учтиво-безразличным видом продолжал он. - Я проведу вас в спальню через гардеробную, никто не будет знать, где вы были нынче ночью. "Кроме милорда Бэкингэма, разумеется", - ехидно добавил Чеффинч про себя. Девушка, пожалуй, не вполне представляла себе, какого щедрого вознаграждения возжелает герцог, если дело действительно сладится. У королевского камердинера с лучшим другом Его Величества были свои счеты, потому старик как никто иной знал, как опасно было для юной и наивной Фрэнсис предложить бесу-искусителю в лице милорда подержаться за ее мизинец.

Френсис Стюарт: - О! - вырвалось из уст Френсис. Глаза девушки от смеси удивления и возмущения округлились. "Что значит сама? Ну, Джордж! Похоже, вы решили меня поставить в глупое положение, а свои обещания держите наполовину. Берегитесь же, милорд Бэкингем! Я вам не пушечное мясо. Чеффинч не двусмысленно дал понять, что король у Барбары, тогда как вы уверяли меня, что она позабыта-позаброшена. Опасную игру вы затеяли. И этот поступок, даёт мне право ваши просьбы выполнять с тем же рвением и ровно на ту половину, что будет удобна мне. А пожелания у вас, судя по всему, непременно появятся. Что же, посмотрим". Возле неё плелась интрига, это мисс Стюарт понимала, не смотря на свою молодость и неискушённость. Кому-то было выгодно управлять новой королевской фавориткой, кому-то стереть её с лица земли. Но она не бесхребетное существо, и докажет это всем. Преисполнившись ещё большей решимости примирится с Его Величеством, Френсис расправила плечи и вступила в королевскую опочивальню вслед за камердинером.

Omnia vanitas: Появление Фрэнсис встретило энергичное тявканье любимых спаниелей Его Величества, уже было задремавших на пышно разубранной постели. Карл, похоже, задерживался у леди Барбары, и хотя Бэкингэм обещал сделать все, чтобы его кузина осталась в одиночестве, Чеффинч не присягнул бы на Библии, что король все-таки придет спать в собственной постели, как было всю последнюю неделю (если только не считать ночей, проведенных на супружеском ложе). Несмотря на цинизм, благоприобретенный на королевской службе, Чеффинч все же не мог не посочувствовать мистрис Стюарт, но, разумеется, не сделал бы и шага в сторону покоев леди Кастлмейн, чтобы каким-либо образом известить Карла о приходе Фрэнсис. - Я уберу собак, чтобы они вам не докучали, - он подхватил с пола Марса, немедленно попытавшегося тяпнуть врага за палец. - Вы можете спокойно дожидаться Его Величество. Удалиться с достоинством не получилось - собачки были категорически против того, чтобы их выдворяли из спальни, однако после нескольких минут собачьего лая, скулежа и собственного сдержанного чертыханья Чеффинчу все-таки удалось отправить их за дверь чтобы, наконец, с поклоном ретироваться самому.

Френсис Стюарт: Оставшись одна, Френсис оглянулась вокруг. Его спальня... Пожалуй, нет места более интимного, чем опочивальня. Здесь всегда отображаются привычки её хозяина. Входя в эту комнату, человек обнажается телом и душой, сбрасывает расшитые наряды со своих плеч и маски со своего лица, становясь собой. Только эти стены знают Его таким, каков он есть на самом деле. Девушка сделала глубокий вдох, чувствуя запах королевских духов - аромат лимонной вербы, дурманящий, кружащий ей голову. В ожидании Карла, Френсис неспешно изучала каждый предмет, каждую картину. А вот и рабочий стол монарха, начертанные Его рукой записи, которые читать ей не позволила ни совесть, ни воспитание. Пытаясь угадать мысли короля, которые руководили им при выборе того или иного предмета, находящегося в Его спальне, девушка постепенно узнавала другого Карла – и короля, и мужчину, и просто человека. Конечно, её глаза видели всё через призму любви. И всё же, некоторые из её умозаключений были недалеки от истины. А главное, помогли Френсис увидеть, что король в первую очередь мужчина, который тоже любит, страдает, устаёт. Жизнь короля, это не сплошной праздник, а и великий труд, и от Его милости зависит благополучие государства и её собственное. Девичье сердце наполнялось нежность к сюзерену, с каждым новым открытием. За этим занятием незаметно прошло около часа. Наконец, её взор пал на широкую кровать, уже заботливо расстеленную для Его Величества. Подойдя к ложу, девушка присела на самый край и провела рукой по белоснежным простыням, которые так и манили погрузиться в их нежные объятья. Не удержавшись, Френсис прилегла. Девушку в тоже мгновения захватили мечты. Казалось, что король был сейчас так близко, без слов, без сомнений и упрёков. Тёплый, родной, любящий и такой долгожданный... Френсис закрыла глаза и сама не заметила, как погрузилась в негу сна.

Карл II: Чеффинч был не совсем точен, оповестив Фрэнсис о том, что Его Величество задерживается из-за леди Кастлмейн. Карл и впрямь заглянул к Барбаре, но лишь потому, что та вскользь упомянула о нездоровье маленького Гарри, и заботливый отец, припомнив, как давно не навещал своих чад, быстро перекочевал из гостиной в детскую. Несмотря на поздний час и стремление Карла передвигаться как можно тише, старшие дети тут же проснулись сами и разбудили своим восторженным щебетом младших. Быстро угомонить все это птичье царство было не под силу ни кормилице, ни няньке, ни самой леди Барбаре - юные Анна, Чарльз, Шарлотта и Генри в полной мере унаследовали упрямство обоих своих родителей. Карлу всегда нравилось возиться с детьми и, навещая своих отпрысков, он обычно уделял время именно им, а не расспрашиванию воспитателей об их успехах в учебе и прилежном поведении. Пока они были слишком малы, чтобы понимать, что их отец - король, Его Величество получал еще большее удовольствие от доверительных бесед о чудесах, которые встречаются ребенку на каждом шагу. Карл любил преподносить сюрпризы, а кто может удивляться и радоваться искреннее, чем безгрешное дитя? И особенно приятно ему было понимать, что они любят его совершенно бескорыстно, в силу своей невинности еще не понимая, какие блага может привести притворство. Барбара, как ни странно, не настаивала на том, чтобы августейший любовник непременно остался у нее до утра, а ему было, в общем, совершенно безразлично, по какой причине миледи нынче проявляет такую замечательную сдержанность. Если она искала человека, который будет заботиться о ней с той же щедростью кошелька и чувств, кто такой он, Карл Стюарт, чтобы мешать ей? Слава Богу, не муж. С этой утешительной мыслью Его Величество целомудренно поцеловал фаворитку в лоб и удалился в свои покои. Не желая будить дежурящих в передней придворных джентльменов, король проследовал тем же путем, что перед ним - Чеффинч с Фрэнсис. Первым делом, едва переступив порог спальни, он сбросил башмаки, и прямиком последовал к кровати, на ходу избавляясь от одежды и сдержанно позевывая. Надо ли говорить, что сон мигом слетел с Карла, стоило ему увидеть, кем уже занята его постель? Присев на край, он осторожно погладил девушку по щеке.

Френсис Стюарт: Пошевелившись во сне, от лёгкого прикосновения, девушка улыбнулась. Ей снилось, что она лежит на берегу реки, под тенью столетнего дуба на бархатных подушках в белой, как молоко сорочке. Окружающие звуки, сливаясь в одну мелодию, превращались в песнь любви. Трелям птиц, вторил стрёкот сверчков. Шелест листвы, которую трогал лёгкий ветерок, сливался с плеском речной воды. И словно из воздуха, как божество, сошедшее к земной деве, перед её очами возник король, без пудры, парика и пышного наряда. Мгновение, и он уже был от неё на расстоянии вытянутой руки, так, что она чувствовала его дыхание на своей коже. Сюзерен протянул руку и нежно коснулся её щеки. - Карл, любовь моя, - сквозь сон пробормотала Френсис.

Карл II: Если вы вдруг обнаруживаете любимую женщину, тайно пробравшуюся в вашу спальню и мирно спящую в вашей постели, возможно ли подумать, будто она пришла сообщить, как вы ей безразличны? И если даже у Карла промелькнула тень сомнения в том, что Прекрасная Стюарт находится здесь по какой-либо другой причине, помимо желания оказаться в его объятиях, сбивчивый шепот Фрэнсис окончательно убедил короля в том, что она, наконец, решилась переступить последнюю границу. Теперь Карл понимал, почему спаниели не бросились ему навстречу - умница Чеффинч постарался, чтобы уединение влюбленных ничто не нарушало. Следовало бы подумать о том, кто платит королевскому камердинеру за такую предусмотрительность, поскольку вряд ли он снизошел бы до бесплатного выполнения роли Купидона. Cледовало бы, но сейчас здравомыслия Карла не хватало даже на самую слабую попытку обнаружить нить какой бы то ни было интриги. - Вы звали меня, я пришел... - негромко промолвил он, бережно поглаживая лицо Фрэнсис. - Проснитесь, любовь моя.

Френсис Стюарт: Девушка открыла глаза в ответ на ласковый шёпот. Одурманенная сновидением, она не сразу поняла, где явь, а где грёзы сна. Несколько секунд и прикосновение Карла окончательно убедило Френсис, что она не спит. Перед нею был полуобнажённый король. Такой близкий и нежный, как она мечтала. Пожалуй, следовало бы подскочить, начать объяснять, зачем она пришла, целомудренно поправить задравшуюся во время сна юбку и сползший корсаж, а потом раскланяться в реверансах и закончить дело рукоцелованием с тысячей извинений и заверениями в преданности подданной. Но... Мисс Стюарт, действуя исключительно интуитивно, как истинная дочь Евы, не тронулась с места. И вместо испуга или растерянности её глаза излучали нежность и любовь. Коснувшись обнажённой груди Карла, которую она имела радость лицезреть в вырезе его сорочки, Френсис с улыбкой прошептала: - У меня не осталось сил быть вдалеке от вас, моя любовь...

Карл II: Фрэнсис едва успела договорить - Его Величество приник к ее устам в поцелуе, чувствуя себя грешником, которого милостиво допустили поклониться святыне. Он прилег рядом и бережно обнял ее, будто боялся, что от неосторожного, слишком резкого движения Фрэнсис исчезнет, как дивное виденье, а сам он проснется и обнаружит, что на самом деле ничего, увы, не было... Вырез нарядного платья был достаточно низким, чтобы король мог беспрепятственно гладить обнаженные плечи девушки, но все самое соблазнительное пока скрывалось под несколькими слоями ткани, и это упущение следовало немедленно исправить. Продолжая прижимать ее к себе, Карл перекатился по постели так, что теперь Фрэнсис возлежала на нем - это позволяло немедленно вступить в единоборство с тугой шнуровкой корсажа. - Я верил, что вы придете, моя Прекрасная Стюарт, - между поцелуями нашептывал возлюбленной Карл, - я не чувствовал себя таким счастливым с тех пор, как в последний раз касался вас...

Френсис Стюарт: Неизвестность всегда нас захватывает с оглушительной силой, завораживает и подчиняет своей воле. Словно агнцы, мы готовы пасть в пропасть, влекомые звуками, извлекаемыми соблазном из наших тел. Особенно в первые мгновения, когда мы ощущаем долгожданные объятья и приникаем к любимым устам, как к роднику с живой водой. Именно в эти минуты страсть наиболее сильная, ослепляюще яркая, острая, отупляюще-ощеломляющая. Вот тогда мы забываем себя, растворяясь и сливаясь с объектом наших желаний. И не важно, что после... После ничего уже и не надо, даже жизни... Френсис подчинялась умелым рукам и требовательным устам, удивляясь, как могла так долго противиться любви Карла. Он был так бережен с ней, так нежен. Чтобы удержать равновесие, девушка опёрлась рукой о постель, чуть отстраняясь от короля, лишь для того, чтобы взглянуть в его глаза. - Простите меня за то, что так долго мучила нас обоих, - прошептала Френсис у самых уст монарха и поцеловала его нежно и не по-девичьи требовательно.

Карл II: Смелость, с какой Прекрасная Стюарт шла навстречу желаниям Карла, могла бы заставить более мнительного мужчину усомниться в ее неопытности, однако Его Величество уже имел удовольствие убедиться в том, что девство Фрэнсис все еще не нарушено. Ее податливость заставляла короля забывать о том, что его возлюбленная делает лишь первые шаги на пути, ведущем к сладостному грехопадению, и хотя в прошлый раз Карл обещал себе не торопиться, сейчас было свыше его сил затевать томительно-медленную игру. Ему казалось, что он ждал целую вечность, чтобы снова владеть своей Фэнси, и вдвое дольше того - чтобы познать ее, слиться воедино и забыть, что они когда-либо вообще были порознь.. Поцелуи Карла делались все более страстными, руки все более нетерпеливо дергали неподатливые крючки и завязки на платье, пока он не отказался от мысли обнажить ее полностью и просто подтянул юбки к талии Фрэнсис. Потом, все изыски и штучки Аретино будут после, сейчас он не жаждал ничего, кроме старосветского соития, в духе праотца Адама и матери Евы. Тем не менее, врожденная галантность не позволяла Карлу немедленно ринуться на штурм, и он скользнул ладонью между бедер девушки, рассчитывая доставить удовольствие и ей - впервые она вряд ли могла насладиться иначе.

Френсис Стюарт: От неожиданного напора Его Величества у Френсис что-то сжалось внутри. Волна возбуждения от неловкого и в тоже время грубоватого прикосновения ладони к её нежной коже тут же отхлынула, сменяясь на чувство животного страха. Инстинктивно сжав бёдра, девушка всё же постаралась успокоить себя и расслабиться. - Вы ведь будете нежным со мной, Ваше Величество? - робко спросила мисс Стюарт, вспоминая, как однажды стала невольной свидетельницей разговора двух фрейлин, одной из которых накануне удалость побывать в постели с Карлом. Юная развратница с придыханием, рассказывала подруге о том, каким внимательным любовником оказался король, щедро приправляя свой рассказ восторженными эпитетами в адрес Его Величества. И так как девица не отличалась благочестием, сравнивать ей было с чем. Разумеется, девушка могла и приврать, дабы вызвать зависть у своей менее удачливой собеседницы. Но, Френсис доводилось видеть и других девиц, которых сюзерен почтил своим вниманием. Они смотрели на него с такой преданностью и вожделением, когда он появлялся пред их очи, что только слепой не заметил бы, как они были влюблены в него, точно кошки.

Карл II: Этот опрос, заданный с беспримерной доверчивостью и простодушием, заставил Карла опомниться. Она спрашивает, будет ли он нежен - не значит ли это, что он слишком жаден сейчас? Для человека, пользовавшегося славой хорошего любовника, подобное уже было болезненным ударом по самолюбию, но для влюбленного, желавшего разделить свои восторги с дамой, было и вовсе нестерпимо. - Я не хотел напугать вас, - нежно прошептал Карл, но тон его так мало соответствовал откровенности позы, в которой они с Прекрасной Стюарт оказались, что королю не оставалось ничего иного, кроме как снова уложить девушку на постель и позволить юбкам целомудренно прикрыть ее ноги до колен. - Но вы правы, я слишком спешу. Вы заставляете меня терять голову, - искренне признался он, целуя руки Фрэнсис.

Френсис Стюарт: Вместо того, что бы успокоится, как на то рассчитывал своими действиями король, Френсис на этот раз испугалась ещё больше. Он так скоро отступил, даже держал себя как-то отчуждённо, хотя и говорил, что якобы "теряет голову". Когда действительно рассудок покидает человека, затуманенного страстью, он вряд ли в состоянии так скоро взять себя в руки. Во всяком случае, она не могла. А ведь она ещё не вкусила плод плотской любви, в отличае от сюзерена. Не значило ли это, что она неуклюже охладила его? Или Карл не любит её? Прильнув к Его Величеству, девушка погладила его по щеке: - Простите меня, - прошептала Френсис, не в силах отвести глаз от чуть припухших от поцелуев губ монарха. Тех, которые ещё минуту назад с такой жадностью целовали её. Девушка вздрогнула и задрожала от внезапно вновь пронзившей её страсти. - Я только хочу быть любимой... вами, - голос дрожал, выдавая бушевавшие в ней эмоции. - Скажите мне это, мой король, - умоляла она Карла. И у самых губ добавила, прежде чем поцеловать любимого: - Мне это необходимо!

Карл II: - Я люблю вас, - нежно промолвил Карл, успокаивающе поглаживая плечи девушки, - люблю всем сердцем. Теперь ничто не мешает нам быть вместе, моя Прекрасная Стюарт. Замешательство Фрэнсис он истолковал однозначно - разве может быть у этой прелестной нимфы другая причина для сомнений, кроме страха перед неизведанным? Сделав первой шаг навстречу, она исчерпала свои запасы смелости и теперь по праву могла ожидать, что дальше верховенствовать будет мужчина. Дрожь, охватившая ее, не могла быть ничем иным, как трепетом, вызванным внезапной робостью, и теперь Карл чувствовал себя просто обязанным совладать с собственной жаждой наслаждения - до той поры, пока Фрэнсис на самом деле не ощутит неистовую страсть, а не будет изображать ее в угоду любовнику. - Не опасайтесь меня рассердить своим страхом. Я хочу, чтобы вы доверяли мне и не делали того, чего вам делать пока не хочется, - Карл надеялся, что даже и легкой тени укоризны не будет услышано в его вполне искренних словах.

Френсис Стюарт: - Мне хочется, - запнувшись и покраснев, прошептала Френсис. Обвив шею монарха рукой, девушка уткнулась ему лицом в плечо, чтобы хоть как-то скрыть смущение. Так было спокойнее. Он её любит! Что ещё нужно? Ну, разве что совсем немного - пойти к алтарю... Мисс Стюарт не верила своему счастью, но на этот раз предпочла не заводить разговор о браке, помня, что Карл отвергал такую перспективу. Сейчас он признался, что любит её всем сердцем, а значит... Кто знает, может время изменит его решение. А может и нет.. Френсис зажмурилась, стараясь отогнать не вовремя пришедшие мысли и подобрать верные слова, чтобы объяснить свои ощущения. - Просто, я немного боюсь боли. Я слышала, что в первый раз это неизбежно. Но мне бы не хотелось, оттягивать момент нашего единения из-за моих страхов. Ведь ваша любовь - это дар, который я не осмеливаюсь испытывать временем.

Карл II: Жгучая страсть скверно сочетается с умилением, а именно это чувство сейчас испытывал Карл. Возбуждение, требовавшее немедленного выхода, отступало, оставляя после себя едва ли не искреннее недоумение - я ли это был только что? Нельзя было и вообразить, что можно было бы без предисловий обойтись с Фрэнсис тем же очень приятным, но не слишком приличным способом, что и с Барбарой или любой другой опытной женщиной, которая не нуждалась в словах, чтобы понять, чего хочет мужчина. Кажется, последний раз нечто подобное Карл испытывал в свой первый раз с женой, когда его искушенность оказалась совершенно некстати, ибо то и дело приходилось следить за собой, чтобы не выйти в чем-то за рамки благопристойности. Бедняжка Кэтрин стоически перенесла бы порочные выходки мужа, но вряд ли смогла бы относиться после этого к нему с той же доверчивостью и уважением... Его Величество спохватился, осознав, что думает о жене, обнимая девушку, которой всего пару мгновений признавался в любви. Не то чтобы это очень смущало самого короля, но ему казалось, что Фрэнсис была бы сильно огорчена, если бы смола прочесть мысли любовника. - Вы слишком много слышали о моем непостоянстве, - наклонившись, Карл нежно поцеловал ее в макушку. - И о том, как прощаются с девичеством - тоже.



полная версия страницы