Форум » Уайтхолл » Власть женщины » Ответить

Власть женщины

Джеймс Монмут: Апартаменты милорда Монмута в Уайтхолле 1 мая 1665 года, время близится к полудню Да, женщины, тут нет ошибки, Дана вам роковая власть. Довольно вам одной улыбки, Чтоб вознестись или упасть. Альфред де Мюссе

Ответов - 44, стр: 1 2 3 All

Джеймс Монмут: Однако вышколенный слуга усилием воли вернул себе невозмутимое выражение лица и, поставив поднос на стол, объявил: – Ваш чай, миледи, – после чего Джоббс с достоинством удалился, и лишь за порогом гостиной позволил себе тихо, но с чувством выругаться. После ухода камердинера Джеймс прикрыл ладонью лицо, и плечи его мелко затряслись. Наконец, не выдержав, он расхохотался в голос. Ситуация, как в комедии Королевского театра. Но, по крайней мере, чай был приготовлен как чай, а не по новейшему рецепту матери некого английского моряка. Рассказ этот не раз служил при дворе поводом для насмешек над провинциалами. По слухам, эта добрая женщина, получив в подарок от сына фунт чаю и желая угостить соседей изысканным заморским блюдом, сварила в кастрюльке весь фунт одновременно и, слив горькую и коричневую воду, разложила по тарелкам вываренные листья, щедро приправив их маслом…* * Сей конфуз в употреблении чая отнюдь не единственный из известных, причем отменной изобретательностью отличались не только англичане. В одной из шуточных русских песен рассказывается о том, как готовил для барина чай незадачливый дворовый мужик. По незнанию он заправил варево перцем, луком и петрушкой. А после нагоняя от барина долго сокрушался: «Долго думал, удивлялся, Чем же мог не угодить, А потом то догадался, Что забыл я посолить». Впрочем, странные нравы и обычаи диких московитов светлейшему герцогу знакомы быть никак не могли, посему оставим эту в высшей степени занимательную историю здесь, под катом.

Френсис Стюарт: Френсис кивнула в ответ Джоббсу, мягко улыбнувшись. Но как только дверь за камердинером затворилась, раздался смех Джеймса, к которому сразу же присоединился смех леди Стюарт. Вскоре, переводя дыхание, девушка приложила руку к груди, пытаясь унять хохот, и сбивчиво, сквозь смех, сказала: - Бедный Джоббс. Такой конфуз...

Джеймс Монмут: Веселый смех Монмута скрывал под собой жгучую досаду. Уж лучше звонко рассмеяться, чем выбранить глупого лакея и стать посмешищем самому. – Итак, миледи, на чем мы остановились, когда нас прервали так некстати? – с деланной задумчивостью наморщив лоб, вопросил Джеймс. – Ах да! Мы обнаружили, что являемся не друзьями, а чем-то большим. Не желаете ли вернуться сюда и продолжить? Юный герцог красноречиво перевел взгляд от окна, куда Френсис отогнали ее девичья пугливость и застенчивость, на свои колени, где фрейлина восседала минуту назад. – Или вы будете пить чай? – скорбно спросил он.


Френсис Стюарт: В глазах Френсис блеснул озорной лукавый огонёк. Она неспешно подошла к столику, на котором камердинер оставил кружку для эля, взяв её с нарочито деланным видом, девушка сделала глоток и сказала: - Конечно, я буду пить чай... Говоря это, мисс Стюарт присела на колени герцога. - Сидя на Ваших коленях. Юная прелестница поставила кружку обратно на столик и, игриво улыбнувшись, обвила руками шею милорда Монмута, одаривая его нежным глубоким поцелуем.

Джеймс Монмут: Милорд Монмут был приятно удивлен, но не слишком сильно, и с ловкостью, поразительной для своего юного возраста (если позабыть о текущей в его жилах крови, а также о голосе доброй матери-природы, которая подскажет что делать любому мужчине, будь то король или деревенский увалень), ответил мистрис Стюарт со всем пылом, что заслуживал ее замечательный порыв. Воистину стоило потерпеть унизительный арест, если невольника чести вознаграждают за гонения столь сладко. Джеймс со злорадным сочувствием подумал о Ричмонде, но соперник удостоился его внимания ненадолго. Мысли светлейшего герцога, по понятной причине весьма скудные на текущий момент, вскоре сосредоточились на мягкой кровати с тяжелым пологом и резными столбиками, казалось, весело подмигивающей ему из алькова. Не прекращая поцелуя, Джеймс нащупал на спине фрейлины шнуровку платья и осторожно потянул.

Френсис Стюарт: Что и говорить, влечение к Джеймсу было отличным от такового к королю. Если Его Величество был неизменно сдержан с нею, нетороплив и никогда не говорил о своих истинных чувствах к ней, то Джеймс, казался, полной ему противоположностью. С королём она никогда не могла понять, на сколько нужна ему, на сколько любима и желанна, и любима ли вообще. В обыкновение ей казалось, что из них двоих пылает именно она, в желании высшего наслаждения, истинной всепоглощающей любви, и от этого стремилась к предмету своих неистовых желаний всё больше. В юношеских же порывах герцога Монмута, его любви и страсти, фрейлина находила отдохновение своему израненному королём сердцу. Так сладко было чувствовать себя любимой. Осознавать, что тобой восхищаются. Видеть в ответ на ласку страсть в глубине юношеских глаз. Глаз, которые были столь похожи на отцовские. Подмена предмета желания переставала быть таковой в тот момент, когда девушка осознавала, что она действительно необходима милорду. Она жаждала любви, и здесь её готовы были дарить. Фрейлина вряд ли давала себе отчёт, от чего она любит двух мужчин одновременно. Прямо скажем, не каждая взрослая женщина, способна быстро разобраться в глубинных причинах этого явления, а уж невинная юная девушка тем более. Так или иначе, сейчас мисс Стюарт полностью отдалась эмоциям и даже не воспротивилась тому факту, что Джеймс потянул шнуровку её платья. Она в эти мгновения вкладывала в свой поцелуй всё неистовство своей натуры, всю пылкость молодости. Мягкие губы Френсис то едва касались уст Джеймса, и в это мгновение он мог чувствовать её горячее дыхание, а то припадали к ним, как к источнику с живой водой. В порыве эмоций фрейлина теснее прижалась к юноше, позволяя своей ручке мягко блуждать по его шее. Она наслаждалась мгновением и не особо думала над тем, чем это может ей грозить.

Джеймс Монмут: Джеймс Монмут был влюблен в мистрис Стюарт со всем пылом юности и первого чувства, и оттого, что сейчас она была совсем близко и ничему не противилась, он любил ее еще больше. Нетуго затянутая шнуровка оказалась столь же податливой, как и ее хозяйка, и когда тяжелое узорчатое платье, лишившись поддержки, сползло с точеных плеч девушки, милорд Монмут чуть дрожащими пальцами провел ласкающим движением по ключице, спуская платье еще ниже. – Френсис, – хрипло вздохнул он и запнулся, не зная, как деликатно намекнуть, что теперь им лучше перейти с кресла на кровать.

Френсис Стюарт: - Да, Джеймс, - тихо отозвалась Френсис, прижавшись лбом ко лбу милорда и проведя пальчиками по его щеке. Оторвавшись от него, она погладила его красиво очерченные губы. Грех был близок, в воздухе витал его еле уловимый запах, и леди Стюарт хотела сделать хотябы маленький глоток этого дурмана. Захмелеть от взаимной любви.

Джеймс Монмут: Это тихое «да» Монмут воспринял как искомое согласие. Впрочем, так ли уж он ошибался? Ведь о любви говорят не только словами, или даже не столько словами. Светлейший герцог был достаточно опытен, чтобы прочесть эти немые знаки скорой капитуляции, однако недостаточно – чтобы догадаться, что Френсис в силу своей неискушенности могла не до конца понимать, что она делает. В оправдание этого заблуждения милорда можно лишь сказать, что при дворе блистательного Карла Стюарта наивные леди были редкостью почище китайского фарфора, и оставались таковыми они очень недолго. Поэтому Джеймс счастливо улыбнулся, обвил талию мистрис Стюарт еще крепче и с некоторой признательностью подумал о миледи Кастлмейн, очень кстати обогатившей его опыт. – Пойдем, – прошептал он, целуя Френсис в нежную впадинку около виска, где светлые локоны чуть увлажнились и кудрявились особенно трогательно. Не размыкая объятий, герцог встал с кресла и медленно попятился, увлекая фрейлину в глубину алькова, продолжая осыпать легкими поцелуями лоб, изгиб золотистых бровей, полузакрытые глаза, мягкие губы.

Френсис Стюарт: - Куда Вы меня ведёте, Джеймс? - с улыбкой весёлым тоном спросила Френсис. Она не противилась его поцелуям и позволила увлечь себя. Когда молодые люди достигли алькова, мисс Стюарт постепенно начала понимать к чему всё идёт. Мягко взяв в свои ручки лицо герцога, она спросила, всматриваясь в его глаза: - Вы ведь не будете меня торопить? Позвольте привыкнуть к Вам, мой дорогой. Девушка не знала как сказать милорду о своей невинности, которую из-за своей неискушённости боялась потерять. Наивная фрейлина полагала, что отказывая Джеймсу, она рискует оттолкнуть его. А ей так не хотелось, чтобы эти восхитительные мгновения, которые дарили прикосновения Джеймса, на этом прервались. Ах, молодость! Ведь преграды возбуждают ещё более, а брать бастионы, которые сами падают к твоим ногам, не интересно.

Джеймс Монмут: Первое мгновение Монмут непонимающе смотрел на Френсис, озадаченный ее вопросом. Куда ведет? Неужели непонятно? Но затем, сообразив, что мистрис Стюарт, очевидно, желает приправить страсть легкой шуткой, игриво ответил: – К раю, милая Фэнси, или к месту, весьма его напоминающему, – и усадил ее на постель. Пышная юбка фрейлины, образовав широкий полукруг, раскинулась по расшитому покрывалу и обнажила стройные лодыжки в чулках и туфельках. Одна из туфель соскользнула с маленькой ножки и держалась сейчас на только кончиках пальцев. Джеймс, присев у ног мистрис Стюарт, снял ее и аккуратно отставил в сторону. Вскоре к ней присоединилась и ее товарка, а герцог с самым серьезнейшим видом заметил: – Какая у вас интересная вышивка на чулках, Фэнси, никогда такой не видел. Будто бы изучая любопытный узор, Джеймс провел ладонью вверх по лодыжке, постепенно подбираясь к округлой коленке. А там, добравшись до нее, можно двинуться и дальше. Нельзя сказать, что конечная цель предстоящего путешествия светлейшему герцогу была плохо знакома, но на сей раз он шел к ней на редкость извилистой тропкой. И это было… волнительно.

Френсис Стюарт: Френсис затрепетала от прикосновений Джеймса, дыхание её участилось и стало глубже, от чего грудь, стянутая корсетом, вздымалась над ним. Длинные ресницы фрейлины подрагивали. Она смотрела на юного герцога нежно. В глубине её глаз мелькнули огоньки чего-то большего, того, чего юная девушка никак знать не могла. Не особо осознавая, что делает, девушка протянула ручку к шейному платку милорда Монмута и потянула его, развязывая податливый узел. - Джейми…

Omnia vanitas: Прежде, чем отправиться с визитом к леди Кастлмейн, король сделал несколько несколько распоряжений касаемо арестованных герцогов, в частности, Его Величество запоздало спохватился, что охрана у покоев Монмута и Ричмонда может привлечь ненужное внимание. Для утверждения королевского произвола достаточно было и прогулки под конвоем, поэтому незаменимый Чеффинч получил приказание снять караулы у дверей арестантов. Надо, впрочем, заметить, что те не проявляли бдительности, поскольку мисс Стюарт беспрепятственно получила доступ к милорду Монмуту, о чем незамедлительно был извещен Чеффинч. Галантность сошла охране с рук, ибо доверенное лицо короля до чрезвычайности заинтересовалось этим визитом, а поскольку особое положение давало Чеффинчу некоторые привилегии, он решил проверить свои предположения, и вскоре уже был в гостиной. У парочки хватило выдержки дойти до спальни - доносившиеся до его слуха звуки вряд ли означали, что Джеймс и Фрэнсис строят там карточные домики, но предполагать было мало, чтобы говорить вслух, следовало точно знать. Чеффинч шагнул к двери и толкнул ее кончиками пальцев, чтобы получить возможность наблюдать за происходящим в щель. Это было удобнее и как-то благороднее, чем замочная скважина, но с внезапной легкостью дверь распахнулась вовсе. Теперь не только Чеффинч видел Монмута и его подругу, но и они могли созерцать незваного гостя во всей красе.

Джеймс Монмут: Тихий скрип отворяемой двери прозвучал в ушах Монмута подобно Иерихонской трубе. Рука милорда только что миновала шелковые подвязки Френсис, и отвлекаться на данном ответственном этапе (а тем паче отвлекать леди) было совсем ни к чему. Грозно обернувшись, к вящему своему изумлению герцог обнаружил, что на этот раз нарушителем спокойствия выступил не злополучный Джоббс, а Чеффинч, который с порога таращился на влюбленных с весьма глупым видом. Джеймс некстати подумал, что сейчас доверенный слуга короля сильно напоминает рыбу, вытащенную на берег. Светлейший герцог с величайшим сожалением убрал руки и выпрямился во весь свой невеликий рост. – Мистер Чеффинч! – сверкнув глазами, возмущенно заявил он. – Ну, знаете ли, это переходит всякие границы! Джеймсу, разумеется, было отлично известно, что мистер Чеффинч являлся не только доверенным лицом его родителя, но также его глазами и ушами в закоулках Уайтхолла, однако он не подозревал, что по совместительству сей джентльмен еще и выступает в роли строгого поборника нравственности.

Френсис Стюарт: От появления непрошеного гостя Френсис показалось, что всё внутри похолодело. Она резким движением одёрнула вниз юбку, которую успел приподнять Джеймс, и повернулась к Чеффинчу таким образом, чтобы он, не дай Бог, не заметил ещё и того, что у неё расшнуровано платье. Мысли в голове лихорадочно метались. Пресвятая Дева Мария, камердинер короля! В том, что уже через четверть часа о её визите к герцогу Монмуту станет известно Его Величеству, фрейлина не сомневалась. Но к дивному рассказу Чеффинча, ко всему прочему, прибавится ещё и её приподнятая юбка! А это.... О, ужас! Собрав все внутренние силы, мисс Стюарт, с самым искренним видом произнесла: - Мистер Чеффинч, Вас послало небо! Понимая, что Джеймс может выказать недоумение, она кивнула ему и продолжила, обращаясь к камердинеру Карла: - Милорд Монмут, только что сетовал, что поблизости никого нет и когда необходима помощь, дозваться кого-то просто не представляется возможным. Я нынче пришла проведать его, а когда уже собралась уходить, вставая, неудачно ступила и подвернула ногу. От сильной боли, я, кажется, потеряла сознание. Не помню... Но я едва придя в себя, услышала сетование герцога, о том, что рядом нет помощи, когда она так нужна. Он хотел было идти за конвоем, но тут, хвала небесам, появились Вы. Френсис попеременно взглянула на обоих мужчин и поднеся руку к горлу, потом к виску, делая вид, что ей вновь дурно, обратилась к Джеймсу: - Что-то мне нехорошо.... Девушка надеялась на то, что герцог быстро сориентируется и подыграет ей, принеся воды или чего-нибудь ещё. Надо отметить, что от всей этой ситуации ей становилось действительно нехорошо. От одной мысли, что нынешние события будут во всех красках переданы Его Величеству, по спине леди Стюарт пробежали мурашки, ладони стали влажными, а в горле пересохло.

Джеймс Монмут: Скорость, с какой мистрис Стюарт принялась устранять беспорядок в одежде, одновременно и позабавила, и разозлила Джеймса, а наспех придуманная сказочка, которую она пыталась скормить Чеффинчу, заставила его несколько раз растерянно сморгнуть. Что сподвигло фрейлину оправдываться перед прислугой, даже столь высокопоставленной как камердинер самого короля, герцог понять не мог и списал все на женскую скромность и непоследовательность. То, что о его новом приключении узнает отец, Монмут принял с совершенным спокойствием, поскольку никогда прежде не получал от него упреков за непристойное поведение с женщинами. Карл Стюарт был то ли снисходителен к сыну, то ли просто справедлив, учитывая свою собственную репутацию в отношении прекрасного пола. – Эмм… да, ужасная неприятность, – после неловкой паузы согласился Монмут, – и главное, так неожиданно… Он энергично помахал краем полога над Френсис, у которой очень своевременно случился приступ дурноты.

Omnia vanitas: Служба Его Величеству научила Чеффинча участвовать с невозмутимостью индейца даже в самых нелепых сценах, иначе бы он уже разразился гомерическим хохотом. Молодые люди, очевидно, полагали, что в театр никто, кроме них не ходит, и комедий о рогоносцах не смотрит, поскольку их выдумка, мягко говоря, не отличалась новизной. - Возможно, мне стоит пригласить врача и известить Ее Величество? - участливо осведомился Чеффинч, уверенный, что сейчас герцог и мисс Стюарт дуэтом возопят "Ни за что!"

Френсис Стюарт: Френсис сразу смекнула, что камердинер Его Величества своим вопросом нарочно ставит их с герцогом в безвыходное положение, поэтому решила разочаровать его наполовину. - Врач был бы весьма уместен, любезный мистер Чеффинч. Мне ведь ещё сегодня предстоит танцевать на первомайских увеселениях, - вздыхая и пожимая плечиками, сокрушённо ответила девушка. Её убедительности сейчас могла позавидовать любая из актрис королевского театра. - Надеюсь, наш придворный лекарь умеет творить чудеса, - сказала вслух мисс Стюарт, а про себя с надеждой подумала, что тот мог оказаться достаточно понятливым в столь деликатном вопросе.

Джеймс Монмут: Убедившись, что предстоящее развлечение испорчено окончательно, однако не вполне смирившись с обуревавшим его разочарованием, Джеймс раздраженно заявил: – Всенепременно, мистер Чеффинч. Почему бы вам не отправиться немедленно и тем самым не убраться отсюда? Досада милорда Монмута не в последнюю очередь проистекала из того, что мистрис Стюарт, по-видимому, вознамерилась любыми способами скрыть свою связь с опальным герцогом, будто он был каким-нибудь нечесаным конюхом. Джеймс оставил полог в покое и, обиженно надув губы, с упреком взглянул на Френсис.

Omnia vanitas: Чеффинч не обратил внимания на тон Монмута, ибо мальчишка скрывал за грубостью смущение, и это было достаточной компенсацией. В конце концов, они оба были джентльменами, и поэтому прежде всего должны были побеспокоиться о добром имени дамы, хотя Чеффинч вкладывал в это понятие несколько иной смысл. Сдержанно поклонившись герцогу и его пассии, он неторопливо удалился из спальни, разумеется, ни на мгновение не подумав посылать кого-то за врачом. Недуг, снедавший мисс Стюарт, имел несколько иную природу, нежели хвори, подвластные эскулапам, и лучше всего лечился уединением и постельным режимом.



полная версия страницы