Форум » Лондон и его окрестности » "Не место красит человека..." » Ответить
"Не место красит человека..."
Клод Дюваль: 1 мая, дом матушки Гвин, раннее утро Хоть мы и слева связаны родством, - Не все ль едино, в дверь иль чрез окно? Гуляет ночью, кто не смеет днем; Добро - твое; как добыл, все равно. Как ни стреляй, лишь не минуй мишени; Я - все же я, кто б мне не дал рожденье. Вильям Шекспир "Жизнь и смерть короля Джона"
Ответов - 36 новых, стр:
1 2 All
Клод Дюваль: Клод Дюваль, которого в доме матушки Гвин знали как Филипа Вильямса, был, по сути, добрейшей души человеком и охотно оказывал услуги ближним своим, особенно если это обещало окупиться сторицей. Прекрасное майское утро, полные карманы и общее ощущение праздника, царящее на городских улицах - все это сподвигло Клода именно сегодня начать давно задуманное предприятие. Оно не просто должно было принести Дювалю очередную кругленькую сумму, о нет, в планы джентльмена с большой дороги входило также утешение страждущих. В доме матушки Гвин еще спали после трудовой ночи, однако дверь уже была отперта, и в проеме виднелась тощая фигурка Томми Стаббза, орудовавшего метлой с таким длинным черенком, что он на добрую ладонь торчал над макушкой парнишки.
Томми Стаббз: Одним глазом следя за направлением пути утреннего гостя, Томми на секунду приостановил свою неспешную деятельность и азартно сощурился. Вчера Вильямс как в воду канул, и мальчишка не смог порадовать его обстоятельным рассказом об успешно выполненном поручении и прощупать почву насчет дополнительной оплаты оказанной услуги. Сегодня же на ловца и зверь бежит. Томми заскреб метлой с удвоенным усердием – дружба с этим предметом хозяйственного обихода входила в круг его разнообразных обязанностей в приютившем его доме – и миновать Вильямсу препятствие в виде поднятого пыльного облака не было никакой возможности.
Клод Дюваль: Клод помахал перед носом ладонью, пытаясь хоть немного уберечься от последствий бурной деятельности юного Стаббза. -Да будет тебе известно, - доверительно поведал он оборвышу, - в приличных домах принято делать уборку перед праздником, а не в самый его день... Дюваль по-хозяйски придвинул себе расшатанную табуретку и уселся на ней со всем возможным удобством. -Отставь пока метлу, принеси-ка вина. Несмотря на то, что Клод научился говорить по-английски без акцента и чувствовал себя по временам уроженцем туманного Альбиона, он никак не мог искренне и от души возлюбить эль.
Томми Стаббз: – Так то в приличных, – философски отозвался Том, но послушно бросил метлу и шмыгнул в глубину полутемного коридора, откуда забренчал посудой. Вскоре Томми вернулся, бережно прижимая к груди не очень чистую глиняную кружку, наполненную изъятым из запасов мамаши Гвин лучшим вином (на самом деле, кислым якобы-бургундским, но Том, как коренной англичанин, в вине не разбирался). – Угощайтесь, добрый сэр, – от чужих щедрот предложил Томми, солнечно улыбаясь. – А я пока про письмецо ваше все как есть расскажу.
Клод Дюваль: Клод настороженно принюхался к содержимому кружки, прежде чем соблаговолил омочить в ней уста. Вино оказалось, конечно, не из королевских подвалов, но как для кладовой не самого шикарного дома терпимости - вполне пригодное к употреблению. -Излагай, - поощрил Дюваль паренька, вольготно выкладывая ноги на соседний табурет. Глаза Клода подернулись мечтательной поволокой при воспоминании о вчерашнем свидании с Ребеккой и удовольствии, полученном от созерцания прелестной мисс Маршалл на сцене. И хотя итог доверенного Томми поручения был Клоду уже известен, он был непрочь узнать побольше об обстоятельствах вручения записки.
Томми Стаббз: Томми не стал утруждать себя поисками подходящего сидения и попросту привалился к косяку. Опять же и путь отступления под рукой. – Видел я вашу Ребекку, сэр. Ух и красавица же… – с подлинно поэтическим размахом начал он. – Как письмо в ручки взяла, так и засияла вся, так и засияла, что твой соверен. А шел я к ней дорогой длинною, через весь Лондон. Телегой меня чуть не зашибли, каретою чуть не переехали, еле сам уберегся, но записку доставил в целости. А вот шиллинг потеря-я-а-ал! – Томми жалобно шмыгнул носом, одновременно крепче прижимая ногой монетку в башмаке, чтобы она по главному закону подлого мира не вывалилась случайно всем на обозрение.
Клод Дюваль: -Экая досада, - посочувствовал Клод, - говорил же я тебе, давай заплачу потом, как вернешься. Ты мне не про карету и телегу рассказывай, а про мисс Маршалл, не уклоняйся в сторону, про это мне совсем не интересно. И пока будешь говорить, повернись-ка боком и к свету, стань вон туда. Чем дольше он наблюдал за мимикой мальчишки, тем сильнее становилась уверенность в том, что ставку надо делать именно на эту лошадку. Точнее, на жеребенка.
Томми Стаббз: Томми передвинулся, куда сказано, но на этом его сговорчивость была исчерпана. – Вам неинтересно, а мне так очень даже, – возразил он. – Колесо от телеги мне вот такой синячище поставило, хотите, покажу? – предложил Том, готовый тут же закатать штанину и продемонстрировать полученное увечье. – За это еще шиллинг полагается, как думаете, сэр? Вот и будет считаться, что вы мне потом заплатили. А то я вчерась такой несчастный был, что Роза все выспрашивала, почему да как. Еле удержался, чтобы ей не рассказать, да про вас вспомнил и не стал, – Томми прозрачными голубыми глазами простодушно глянул на Вильямса и добавил. – Только вот если еще будет расспрашивать, то не удержусь, в расстройстве чего только не наговоришь.
Клод Дюваль: Клод внутренне покатился со смеху при виде столь утонченного вымогательства. Определенно, у парнишки большое будущее, смекалки ему не занимать, да и актерские способности налицо, как скривится, так сразу и хочется дать монетку. -Да, тяжело бедному сироте, - Дюваль хлопнул себя по карману и нашел пару медяков, которые и принялся выкладывать на столе, будто расставлял фигуры для шахматной партии. - Ты же сирота, верно я помню?
Томми Стаббз: – Сирота, как есть сирота, – согласился Том, делаясь все печальнее и упорно отводя взгляд от выложенных на столе денег. – Ни папаши, ни мамаши, один как перст. Одна Роза и печется обо мне, потому совесть меня вчера чуть не сгрызла. Розе-то вчера тоже невесело было, все друга своего высматривала, вас то есть, и я прям извелся, на нее глядючи. Мистер Вильямс не производил впечатления тугодума, но на намеки Томми правильно отвечать не спешил, и юный нахал решил усилить нажим.
Клод Дюваль: -Что же тебя, в капусте нашли? - Дюваль щелчком поставил монетку на ребро и тут же прихлопнул ладонью, возвращая в ряд. - Или аист в печную трубу к мамаше Гвин уронил? Он полностью проигнорировал все попытки Томми перевести разговор на особу Розы и ее неизбывные терзания из-за ветрености сердечного дружка. Он, конечно, был привязан к девушке в достаточной мере, чтобы не быть с ней грубым, но все же мало интересовался душевными порывами Розочки, тем более, что сегодня явился сюда с совершенно иными целями.
Томми Стаббз: – Может, и аист в капусту какую подкинул, – не стал спорить Том, ист-эндским нутром почуявший заинтересованность собеседника. – Как телегой меня ушибло, совсем память плохая стала, только про утерянный шиллинг и думаю, – откровенно признался он, искоса поглядывая на манипуляции Вильямса с монетами. Меньше всего сейчас Томми заботила собственная родословная, но коли господину пришла в голову такая блажь, Том был готов сочинить семь верст до небес за небесплатно. Языком потрепать от него не убудет, лишь бы понять, что от него услышать хотят.
Клод Дюваль: На мгновение у Дюваля даже дух захватило. Потеря памяти! Мальчишка, сам того не зная, подкинул ему замечательную идею, которую следует хорошенько обдумать на досуге. Клод старался не повторяться - каждый трюк, каким бы удачным он не получился, не стоило применять больше одного раза, чтобы не привлекать ненужного внимания. -На вот, приложи к синяку, - он бросил Томми ближнюю монетку, такую потертую и позеленевшую, будто ее чеканили еще при Ричарде Львиное Сердце. - А то ведь совсем плох, в одну кучу капуста с аистами...
Томми Стаббз: Томми старательно отер монетку о штаны и попробовал на зуб. Шиллинг таял в лондонском тумане, и Томми с укоризной взглянул на Вильямса – он и не подозревал за ним такой мелочной скаредности. «Нужно было просить вперед два шиллинга», – вздохнул Том и впредь решил быть умнее. – Надо опять чего? – переходя с жалобного тона на сугубо деловой, сказал он. – Так прямо и говорите, а то меня метла ждет. Томас Стаббз не представлял, какой интерес Розочкину хахалю в его биографии, но был твердо намерен дорожить каждым произнесенным словом, тем самым ненароком изобретая будущий закон мировой торговли: «Информация - это деньги».
Клод Дюваль: Клод допил вино - то есть оставил в кружке именно тот последний глоток, на который приходился некий сомнительный осадок - и задумчиво взглянул на Томми. То, что мальчишка воображал, будто чем-то обязывает Дюваля, было весьма скверно. Это Стаббз должен был ощущать себя беспредельно счастливым, потому что его удостоили внимания, тогда как кругом полным-полно таких вот тощих рыжих оборвышей. -Метла - это святое... На вот, принеси еще выпить, и мети дальше.
Томми Стаббз: Томми хмуро глянул на Вильямса – не такого ответа он ждал – почти вырвал кружку из протянутой руки и сердито протопал в кладовую. На сей раз виночерпий вернулся с кружкой, едва ли наполненной наполовину. Небрежно вручив ее Вильямсу, Томми поднял метлу и сделал широкий замах, намереваясь обрушить на вероломного Розочкина дружка всю подвластную ему сейчас пыль.
Клод Дюваль: Клод всегда гордился своим умением решать быстро и еще быстрее - претворять принятое решение в жизнь. Сейчас ему никак не улыбалось оказаться в сердце пыльной бури, которую намеревался поднять Томми, поскольку после визита к матушке Гвин Клод намеревался посетить куда более почтенных жителей Лондона. Во многом успех затеи Дюваля зависел от того, сможет ли он произвести достаточно внушительное впечатление, а он сомневался, что его сильно украсит приставший к одежде мусор. Поэтому Клод непринужденно рассмеялся: -Что за мальчишка! Ладно, поди сюда и ответь мне на несколько вопросов прямо и честно. Если мне понравятся ответы, я дам тебе целых два шиллинга.
Томми Стаббз: Опустив метлу, Томми заинтересованно повел носом, и веснушки на его лице пришли в движение. Он опасливо приблизился к Вильямсу, держа перед собой на всякий случай метлу, как щит, ожидая подвоха. Два шиллинга за сведения о его жизни? Ну и ну, сколько Том Стаббз на свете жил, он еще никому не был так нужен. – Спрашивайте, отчего же не спросить, – беззлобно отозвался мальчишка.
Клод Дюваль: -Расскажи-ка мне подробно о своей жизни горемычной, - огорошил его Клод. - Кто твои родители, откуда родом, кто тебя, чертополох этакий, вырастил до... сколько тебе лет, между прочим? Дюваль небезосновательно предполагал, что если папаша и мамаша Стаббз существуют, то как образы мифические, и Томми вряд ли когда-либо видел их воочию.
Томми Стаббз: Томми почесал лоб черенком метлы и глубоко задумался. – Лет-то? Мамаша Гвин меня подобрала, когда мне было лет семь-восемь от роду, а с той поры минуло… – он зашевелил губами и закатил глаза, – да наверное четыре года уже. Получается, двенадцать лет, – с некоторым удивлением закончил подсчеты Том. – А родители мои… Деньги сначала покажь, – спохватилось лондонское дитя.
полная версия страницы