Форум » Лондон и его окрестности » "Полное и замечательное руководство по ловле кроликов" » Ответить
"Полное и замечательное руководство по ловле кроликов"
Клод Дюваль: Вечер 6 мая
Ответов - 55, стр:
1 2 3 All
Клод Дюваль: - Будем снисходительны, миледи, - благодушно улыбнулся Клод, - вы же видите, что джентльмен изрядно утомлен. Избранная им роль требовала, конечно, меньшей снисходительности по отношению к наглецу, потревожившему покой супругов Фенвик. Но на мистере Фицморисе было слишком много золота и кружев, чтобы Дюваль стал поднимать громкий скандал, пытаясь выдворить его из ложи. Куда больше пользы будет, если незваный гость смирно досидит до конца представления, а потом покинет театр вместе с новыми знакомыми. Вот только Софи была настроена куда более воинственно, и Клод опасался, что она испортит дело, прямо и недвусмысленно высказав Фицморису все, что она думает об его вторжении. Поскольку на них и без того было обращено слишком много взглядов, лорд Фенвик - о, с трепетом и раскаянием! - аккуратно наступил на ногу своей дамы, намекая, что ей следует быть сдержаннее.
Софи Шарп: На самом деле для Софи значение имело ровно одно – чтобы ей не мешали смотреть пьесу. Так что девушка одарила своего «мужа» улыбкой, доверяя ему все действия с их нежданным гостем и выдернула ножку в новой туфельке из-под его башмака. Которй, хоть и был украшен пряжкой, все же оставался довольно крепким и грубым, представляя опасность для ее собственной обуви. - Я лишь беспокоюсь об удобстве нашего гостя, не сочтите меня невежливой, милорд, - качнув веером, Софи, наконец, окончательно сосредоточила свое внимание на спектакле. Она не была искушенной театралкой и не знала, чего следует ожидать от дворцового театра, а потому никакие огрехи актеров не могли помешать ей насладиться Шекспиром.
Omnia vanitas: - О господи! Он пристанет к нему, как болезнь: он прилипчивее чумы, а кто им заразится, тот непременно сойдет с ума! Реплика Беатриче, в это самое мгновение прозвучавшая со сцены, как нельзя лучше подходила к к мистеру Фицморису, который, как ни в чем не бывало, поерзал, поудобнее устраиваясь у ног Софи. К чести джентльмена следовало сказать, что он и в самом деле вел себя очень смирно, не считая того времени, пока сдержанно чавкал апельсином. Утолив жажду, он прислонился плечом к балкону, намереваясь если не смотреть, то слушать представление, однако заснул прежде, чем леди Фенвик успела бы досчитать до ста. И это было бы еще пол-беды, но Фицморис мало-помалу сползал по стеночке, пока не осел на пол, причем голова его оказалась удобно устроена на коленях у дамы.
Софи Шарп: Софи отвела взгляд от сцены, почувствовав, как что-то, вернее, кто-то, привалился к ее коленям, и со смесью удивления и негодования обнаружила, что их незваный гость не нашел ничего лучше, как забыться пьяным сном, избрав в качестве подушки ее колени. А ее «супруг», похоже, не хотел связываться с подвыпившим богатым щеголем. Или же имел на него какие-то виды… Софи бросила на мужчин неодобрительный взгляд, сперва на одного, потом на другого, и снова обратила свой взор на сцену. Мало ли что там пристало к юбке. Это не помешает ей посмотреть пьесу. «Это всего лишь собака», - сказала себе Софи, - «Большой пудель. Очень большой пудель». - Это будет на Вашей совести, сэр, - тихо сказала девушка «мужу». Она повернулась к подмосткам как раз, чтобы увидеть выход актера, игравшего того самого Бенедикта.
Клод Дюваль: Совесть Дюваля была выносливее верблюда, и такой пустяк вряд ли мог стать той соломинкой, что сломает ей хребет. Но все же неодобрение девушки было достаточно явным, чтобы Клод почувствовал себя задетым и пообещал себе впредь не жертвовать галантностью ради наживы. Или хотя бы делать это не столь откровенно. К сожалению, обстоятельства не позволяли посвятить Софи в планы, касающиеся дальнейшей судьбы достопочтенного мистера Фицмориса. Оставалась надеяться на то, что мисс Шарп будет достаточно благоразумной для того, чтобы и впредь подыгрывать своему спутнику. Комедия, между тем, шла своим чередом, однако Клод смеялся отнюдь не потому, что английский юмор доставлял ему подлинное наслаждение. Он принимался хохотать вместе с залом, не особенно вникая, что именно так веселит публику. Мысли его в эту минуту могли ужаснуть любого добропорядочного обывателя: Дюваль решал, какой из многочисленных грязных закоулков поблизости от театра лучше всего подойдет, чтобы обобрать жертву. Фицморис, между тем, спал, как сытый младенец, уткнувшись носом в колени Софи и время от времени тихонько всхрапывая. Ни шум в зале, ни неудобное положение не мешали ему со всем рвением приносить жертву Морфею. Даже когда представление закончилось и публика потянулась к выходу, он только поворочался со щеки на щеку.
Софи Шарп: Пьеса так увлекла Софи, что девушка позабыла о досадном «довеске», который спал у ее ног. Ей приходилось проводить время и в куда более неприятных обстоятельствах, а уж сравнивать с толчеей балагана Королевский театр и думать было нечего. Софи смеялась шуткам, закрываясь веером, аплодировала, полностью отдаваясь своей собственной роли «леди в театре». Она не думала, насколько хороши или провинциальны ее манеры. Пьеса кончилась, актеры выходили на поклон, и первые зрители уже покидали свои ложи. Софи повернулась, двинула коленом… и увидела мистера Фицмориса, который продолжал спать. Девушка подняла взгляд на Дюваля. - Полагаю, нам следует разбудить этого джентльмена, - подняла брови «леди Фенвик», памятуя, что вокруг них толпа людей, и у всех есть глаза и уши.
Клод Дюваль: Мистер Фицморис одобрительно всхрапнул, заставив Клода на мгновение усомниться в том, что будущая жертва действительно спит так крепко, как это кажется на первый взгляд. - Конечно, мы должны разбудить его, душенька, - выразительно повел бровями Дюваль, - и позаботиться о том, чтобы этот достойный джентльмен в целости и сохранности добрался до дома. Опасаясь, что намек его все-таки будет понят недостаточно четко, он украдкой потер большим пальцем указательный - жест, недвусмысленно указывающий на пересчитывание денег.
Софи Шарп: Софи сделала большие глаза, а затем прищурилась. Она не считала себя знатоком тайных знаков, но конкретно этот успела узнать во время своего вынужденного пребывания на улицах Ист-энда. Месье Дюваль собирался, ни много нимало, обчистить карманы их нового знакомого… Софи заколебалась. Джентльмен не сделал им ничего плохого… Если не считать, что он нагло ворвался в их ложу и навязал свою пьяную компанию на все время спектакля, да еще и заснул… Кажется, у дворян принято за подобное вызывать на дуэль. Тогда будет христианским милосердием всего лишь лишить его кошелька. - Несомненно, дорогой супруг, - Софи махнула рукой, призывая «мужа» снять пьяного дворянина с ее платья, чтобы она могла встать, - Мы должны быть по-христиански милосердны. «Не влез бы в нашу ложу – остался бы при своих», - рассудила та циничная ее часть, что грезила морями, абордажными схватками и пиратскими кладами, - «Сам виноват».
Клод Дюваль: Мистер Фицморис оказался человеком удивительно покладистым. Он безропотно позволил Клоду себя разбудить, поднять на ноги, подпереть плечом и повлечь к выходу. Шпага с золоченым эфесом волочилась за джентльменом, как крысиный хвост. - Душенька, - пропыхтел Дюваль, - вы не поможете нашему кузену избавиться от этого неудобного предмета? - Да! - воодушевленно поддержал его новоявленный родственник. - И... избавиться! Насовсем! И... избавиться! Сложно было сказать, выглядело ли происходящее со стороны достаточно безобидно, но обнадеживало то, что никто из публики, одновременно с семейством Фенвик выходящей из театра, не обратил внимания на странную компанию.
Софи Шарп: - Разумеется… бедный мистер Фицморис… - пробормотала Софи. Ей было не слишком легко следовать за неровно идущими «мужем» и «другом семейства», а после еще и отцеплять на ходу шпагу вместе с ножнами. Хорошо хоть, что она знала, как это делается. Они приближались к выходу из театра. Софи, держа шпагу, как и полагается леди, то есть, неловко, на манер не то веера, не то прогулочного хлыстика, не имея ни малейшего понятия, с какой стороны у шпаги острие, и как ее следует вынимать из ножен. - Куда теперь? – тихо поинтересовалась Софи. У них был наемный экипаж, но «леди Фенвик» сомневалась, что ее спутник и впрямь собирается отправить их невольного знакомца домой, лишив всего лишь шпаги. Сама Софи думала о кошельке… ей вдруг подумалось, что гардероб ее даже для деревенской леди слишком скуден. Да и запас в пару фунтов не помешает на черный день. Мало ли что может случиться.
Клод Дюваль: - Туда, - поискав глазами подходящий закоулок, Клод указал на него подбородком, поскольку руки его были слишком заняты бренным телом будущей жертвы грабежа. Окрестности Королевского театра, казалось, были нарочно созданы для тех леди и джентльменов, которых с большой охотой принимают на постой в Ньюгейте и с еще большей помпой провожают до Тайберна. Были переулки, откуда доносились отзвуки пьяного кабацкого веселья, были улочки, где у каждой двери стояли девицы на продажу, кокетливо выставляя то грудь, то коленку, но были и такие местечки, где можно было без опаски вытрясти чужие карманы. Кажется, кроме стаек голубей на карнизах ободранных домов - окна их были по большей части заколочены или забраны ставнями - никто не рисковал стать свидетелем чужого преступления. Выискивая стеночку, к которой можно было бы для пущего удобства прислонить мистера Фицмориса, Клод попутно пытался облегчить свою ношу, избавив его от часов. Нащупать толстую цепочку с брелоками было несложно, но вот тут же отстегнуть ее никак не получалось. Возможно, свежий воздух несколько отрезвил "кузена", возможно, он с самого начала был не так уж пьян, но странная возня совершенно справедливо показалась ему подозрительной. С неожиданной силой и воодушевлением он сгреб Клода в охапку, тот, в свою очередь, ухватил Фицмориса за грудки. Мужчины закружили на месте, будто в странном танце - ни отпустить противника, ни хорошенько его придушить у Дюваля не получалось. Фицморис яростно пыхтел и брызгал слюной в самые его глаза, осыпая француза бранью. - Бей его, женщина! - прорычал Клод, который лишь чудом, наклонив голову под невероятным углом, спасся от попытки приложить его затылком об угол дома.
Софи Шарп: Честное слово, Софи не испытывала никакого желания преступать закон больше, чем была готова, но «супруг» не оставил ей ничего другого! Некстати протрезвевший Фицморис разом превратил тихую кражу в грабеж, и… Проклятье, у нее не было выбора! Если позволить этому щеголю подать голос, здравствуй, тюрьма Олд-Бейли и виселица! Софи свою шею ценила, и считала, что ожерелье из пеньки ей к лицу не будет. Так что она быстро перехватила шпагу и стукнула тяжелым золоченым… или золотым? эфесом вельможу по затылку со всей силы. Девушка справедливо предполагала, что парик смягчит удар, и не убьет гуляку, а только оглушит, да и силы в ее руках столько не было, чтобы отправить беднягу на тот свет. Фицморис обмяк в руках Дюваля. - Во что, черт тебя дери, ты меня втягиваешь? – зашипела тысячей разгневанных кошек Софи. Шпагу она держала за рукоять обратным хватом, так что клинок в ножнах прикрывал локоть, а увесистое яблоко рукояти смотрело вперед, как кастет.
Клод Дюваль: Увы, мисс Шарп не удалось получить вразумительного ответа свой совершенно резонный вопрос. Для этого ее кавалер был слишком озабочен обыском злополучного джентльмена, который в качестве компенсации за пережитое Дювалем потрясение лишился не только часов, колец и кошелька, но заодно и пряжки на шляпе, перевязи, пуговиц и, по некотором размышлении - заемных локонов. Если бы Софи вздумалось в эту минуту хорошенько стукнуть по голове и Клода, она вряд ли могла бы встретить достойный отпор. Лишь распихав по карманам добычу, нахлобучив парик и нацепив перевязь, он протянул руку за шпагой: - Позвольте эту игрушку, миледи. Дюваль был чрезвычайно доволен исходом нынешнего вечера - настолько, что даже позабыл притворяться французским шпионом. Теперь у девушки не могло появиться сомнений в том, каково на самом деле ремесло преподобного Нэша, и по мере того, как волнение в крови успокаивалось, Клод понимал, что выдал себя с головой. Он пытливо смотрел на Софи, решая, как лучше поступить, если ей вздумается заблажить на всю округу.
Софи Шарп: Но Софи вовсе не собиралась поднимать шум, выдавая себя за случайную свидетельницу. Что ждало бы ее в таком случае? Вещи все сложены в «Сарацине», денег у нее при себе нет, а судьба скорчила очередную гримасу! Только-только она поверила, что оторвалась от трущоб Ист-энда навсегда, как они настигли ее. И в каком обличьи! «Шпион он или нет, но что грабитель со стажем – это точно, - заключила девушка, наблюдая, как быстро и ловко Дюваль избавляет оглушенного ею (господи, она, дочь капитана, дворянка, стала соучастницей ограбления) мужчину от ценностей. Он управился за пару минут, и к удивлению Софи, в облюбованный ими закоулок никто даже и не заглянул. Хотя шум перед театром стоял преизрядный, и возню двух мужчин могли попросту не услышать за стуком колес и ржанием лошадей. Протягивать грабителю шпагу Софи и не подумала. Вместо этого девушка протянула свободную левую руку. - Позвольте сюда найденный Вами кошелек, милорд, - мисс Шарп не имела ни малейшего желания снова рисковать остаться одной на улице и без гроша в кармане. Если уж она участвовала в ограблении, то имеет право на долю добычи. - На сохранение, - прибавила Софи, - И на всякий случай. Жизнь на улицах быстро прививает прагматизм, совершенно неуместный в приличном обществе.
Клод Дюваль: Говоря по правде, подобного поворота Клод не ожидал, хотя и следовало бы. Вряд ли такая хладнокровная и расторопная барышня согласилась бы безропотно сложить оружие, чтобы потом безропотной овечкой засеменить за мужчиной. Кто-нибудь из собратьев Дюваля по ремеслу тут же вспомнил бы, что он больше и сильнее невысокой девицы, и прикинул, что справиться с ней будет куда как проще, чем с мистером Фицморисом, но француз вовсе не хотел избавляться от мисс Шарп. Она его... развлекала, хотя трудно было поверить, что в насыщенной жизни многоликого преступника находятся моменты для скуки. Клод не знал в точности, сколько денег в украденном кошеле, но ему казалось, что Софи стоит их до последнего пенни. Сегодня ему хотелось быть галантным, и он одновременно вложил кошелек в левую руку девушки, а из правой высвободил эфес шпаги. - Поторопимся, пока он не пришел в себя, - его тон был таким благодушным, будто здесь только что совершилось не ограбление, а тур контрданса. Эпизод завершен
полная версия страницы