Форум » Лондон и его окрестности » Каков Джек - такова и Джил » Ответить
Каков Джек - такова и Джил
Софи Шарп: Ночь с 6 на 7 мая, Лондон, гостиница "Сарацин"
Ответов - 20
Софи Шарп: Удача сопутствовала им на пути до «Сарацина». Удалось и добраться до гостиницы без приключений, и проскользнуть в комнату, минуя бдительное око хозяина. Оказавшись в безопасности своей комнаты, Софи как фурия ринулась к столу, выудила из кармана под нижней юбкой кошелек, выложила его на стол и резко кивнула, призывая Дюваля представить и остальную добычу. Опершись обеими руками на столешницу, (причем кошелек лежал в зоне досягаемости хорошеньких ручек), Софи прищурилась и гневно тряхнула черными локонами. - Черт Вас подери, мы не договаривались о таких делах! Это попахивает петлей, а я не имею желания сушиться на солнце, как вяленая треска! – тихо прорычала дочь капитана. - Во что, проглоти вас Морской Дьвол, вы меня втягиваете?
Клод Дюваль: - Как бы это ни называлось, вы отлично с этим справились, - заметил мнимый лорд Фенвик, ухмыляясь, как чеширский кот. Бросив на кровать шляпу вместе с париком, он выложил на стол свою долю добычи и сделал приглашающий жест: - Давайте взглянем, сколько мы заработали за этот вечер вместе и сосчитаем, сколько приходится каждому в отдельности. Не дожидаясь, пока Софи изъявит желание поучаствовать в справедливом дележе, Клод ногой придвинул к столу табурет и попытался устроиться с удобством на жестком сидении. - Он птица с роскошными перышками, этот Фицморис. Уверен, что только за его кудри можно выручить три фунта. Конечно, там были еще башмаки, чулки, кружева... и даже исподнее из голландского полотна, я уверен. Но разве я мог раздеть его донага на ваших глазах!
Софи Шарп: - Вот уж спасибо! – поблагодарила Софи за деликатность. В голосе ее плавала лошадиная доза ехидства. Однако, праведное негодование не помешало девушке вывернуть на стол кошелек и начать сортировать монеты. - Жадность – это грех. Вам следовало бы помнить это, преподобный Нэш. Немного погодя, однако, Софи пришла в более благодушное настроение. - А что будет, - спросила она, поворачивая перед собой гинею, прежде чем положить ее в основание столбика, - если он увидит на ком-то свои пряжки или пуговицы? На его вещах нет клейм? Когда-то Софи слышала байку о молодом графе, у которого каждая вещь была помечена маленьким гербом – от чемоданов и до исподнего. Сейчас она рассматривала изящную пряжку от башмаков, которую с некоторым сожалением положила обратно на стол.
Клод Дюваль: Отрадней всего было то, что любознательная мисс Шарп не задавала лишних, неудобных вопросов, не относящихся к сути дела. - Их никто и не будет носить, - Клод повертел в руке монету. Королевский профиль, вычеканенный в золоте, еще не стерся от времени и приятно ощущался под пальцами. - Пойдут в переплавку - если, конечно, скупщик не выжил из ума настолько, чтобы выставить вещи на продажу. Он внезапно улыбнулся собственным мыслям и с новым интересом взглянул на девушку: - Вы ведь увяжетесь к нему за мной, верно? Похоже, мое честное слово для вас не будет достаточно убедительным.
Софи Шарп: - Разумеется, - Софи крутанула на столе ажурную пряжку и залюбовалась игрой огонька свечи в гранях светло-зеленого камня, - Иначе как я узнаю, сколько они стоят? Она с сожалением вздохнула. - Какая жалость, что их переплавят. Пропадет вся красота, весь труд ювелира, ведь брошь стоит куда дороже, чем просто золото и камни. Может, продать это добро обратно Фицморису? Конечно, эта идея была из разряда неосуществимых, но мисс Шарп было, в самом деле, жаль таких красивых вещей, а так… они вернутся к своему владельцу за выкуп… пусть даже ту самую сумму, что заплатил бы перекупщик. Но останутся столь же красивыми, а не уйдут в небытие в грубом глиняном тигле. Некоторое время она молчала, раскладывая по столбикам монеты. Ни одного медяка, сплошь серебро и золото. - Я закончила, - сказала Софи спустя пару минут, разделяя стопки монет на равные части, и ловко, будто лавочница, отсчитывая себе сдачу за крупную серебряную монету, которая не делилась надвое, - Вот Ваша доля… дорогой супруг. Полагаю, поход в Ковент-Гарден отменяется? Или мы все-таки вернемся к первоначальному плану? Ей не слишком улыбалось идти к перекупщику. Ах, она почти не возражала против выигрыша в карты, это было в какой-то мере честно. Но бить человека в темном переулке по голове и обирать… Нет, банальный грабеж не имел в глазах Софи общего с пиратском промыслом. Ведь найденные клады не надо переплавлять у перекупщика.
Клод Дюваль: Идея продать награбленное через посредника самой жертве ограбления была далеко не нова, и Клод даже знавал людей, которые время от времени успешно промышляли подобным. Вот только одно не укладывалось у него в голове: каким образом барышня из хорошей семьи (а судя по всему, в этом Софи не лгала) могла додуматься до подобного безо всякой подсказки? Куда легче было поверить в некий преступный опыт, чем в остроту ума добропорядочной девушки, никогда прежде не совершавшей ничего предосудительного. По мере того, как она сортировала монеты, брови Дюваля поднимались все выше и выше, благо, он спохватился раньше, чем лицо его приобрело недоуменно-обиженное выражение. - Вы, кажется, достаточно получили нынче на булавки, чтобы мирно помолиться и лечь спать, - не без язвительности заметил он. - Завтра мы идем в церковь, чтобы предупредить мисс Харли об опасности, будет досадно, если мы разминемся - после всех усилий, какие были приложены, чтобы отыскать ее. Даже мысль о том, что Софи снова будет раздеваться с его помощью, не волновала кровь Клода больше, чем опасение, что ночью его может постичь судьба мистера Фицмориса. - А после я навещу своих знакомых в Адмиралтействе, чтобы помочь вам поскорее разыскать капитана Шарпа и возвратиться домой.
Софи Шарп: Софи кивнула, ссыпала свою долю монет в небольшой кошель и зажала в руке. Она собиралась их спрятать поближе к себе на случай очередной гримасы судьбы. - Думаю, - сказала девушка, отведя взгляд от денег и все еще разбросанных на столе драгоценностей, - Помолиться нужно нам обоим. Хотя бы за то, чтобы бедный мистер Фицморис добрался живым до своего жилья. Уже то, что мы его ограбили, достаточно большой грех. Пусть даже я и уверена, что отняли мы у него не последние деньги. Мисс Шарп покачала головой. Меньше всего она могла ожидать, что сведя знакомство со священником, окажется втянутой в грабеж. - Мы обязательно должны помолиться о прощении наших грехов, - совершенно серьезно сказала Софи, - И тогда Господь не допустит, чтобы наши благие дела что-нибудь помешало свершить. Она выжидающе посмотрела на своего визави, ожидая, что он начнет молитву. К вопросу спасения своей души Софи подходила по-протестантски практично и серьезно.
Клод Дюваль: В который раз за сегодняшний вечер смутное подозрение овладело Клодом: на сей раз в том, что девица попросту издевается над ним, предлагая в угоду ей разыграть целое представление, в котором не было ни малейшей необходимости. Казалось, у нее было достаточно случаев убедиться в том, что преподобный Нэш далеко не так благочестив, как его воротничок, и если на людях он еще мог повторять перенятые с чужого голоса россказни о новом Вавилоне и чреве левиафановом, то вечерняя молитва была уже совершенным излишеством. - Аве, Мария, грация плена, Доминус текум, - латынь не была коньком ни мальчишки на побегушках, ни ливрейного лакея, поэтому произношение Дюваля могло повергнуть в бездны отчаяния любого ученого мужа из Оксфорда или Кембриджа. - Бенедика ту ин мулербус.... Взгляд француза, прямой и насмешливый, ясно говорил о том, что божественная благодать сейчас меньше всего заботит его. Куда больше ему было любопытно увидеть, как поведет себя Софи, оказавшись с глазу на глаз с ужасным католиком, одним из чудищ, которыми англичане пугали непослушных детишек.
Софи Шарп: Услышав латынь из уст человека, прикидывавшегося протестантским священником, Софи только возвела очи горе и сложила молитвенно руки. - Отче наш, сущий на Небесах, да святится Имя Твое...- знакомые с детства слова помогали успокоиться, а перечисление благих пожеланий было бальзамом для совести, и к моменту произнесения «аминь» Софи уже только тихо кипела. Бросив последний взгляд на своего спутника, мисс Шарп удалилась за занавеску, ворча себе под нос. - С кем я связалась! Мало того, что ни разу не священник, авантюрист, француз, грабитель, так еще и католик! Воистину, Лондон – ужасное место! Куда катится этот мир? Честной девушке даже и не помыслить, во что можно влипнуть. Бедная моя покойница-мать, знала бы она, с кем я связалась? Высказываясь в таком ключе, Софи принялась раздеваться, совершенно позабыв о горящей на ее стороне свече. Ей было довольно и того, что платье в этот раз не требует посторонней помощи. Вынимая шпильки из прически, девушка несколько раз тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам и закончила свою речь в том ключе, что верно, на пиратском корабле посреди Карибского моря было бы безопаснее, чем в Лондоне. Там, по крайней мере, ты доподлинно знаешь, что кругом одни душегубы.
Клод Дюваль: Эту иеремиаду Клод выслушал с той же благодушной улыбкой, что и молитву мисс Шарп: девушка явно принадлежала к сорту дам, которые чем громче протестуют против непристойностей, тем большее удовольствие от них получают. - Ваша матушка может покоиться с миром, - заверил он Софи, наблюдая за игрой теней на занавеске, уже привычной, но по-прежнему волнующей кровь пылкого француза. - Менее всего я намерен превратить вас в папистку. Было очевидно, что супруге капитана Шарпа, взирающей с небес на злоключения своей дочери, куда больше стоило беспокоиться о том, что малютка сделается воровкой и мошенницей. Клод совсем уж было собрался сказать об этом вслух, как на лестнице послышалась чьи-то тяжелая поступь, а через мгновение в дверь комнаты от души забарабанили кулаком: - Именем короля! Немедленно отоприте!
Софи Шарп: Софи заполошно вскочила с кровати в одной рубашке, и выглянула за занавеску. Их добыча все еще частью мерцала на столе – шпагу и перевязь, а также пряжки и пуговицы Дюваль не спрятал, а в дверь дубасили и кричали. - Это за Вами? – шепотом поинтересовалась девушка, хватая со стола шпагу, - Вы что, как-то выдали себя хозяину? В дверь продолжали стучать. Софи бросила взгляд за окно, но удирать в одной рубахе, пусть даже и с кошелем золота, ей совершенно не хотелось. А одеться она не успеет, будь прокляты эти юбки, корсеты и лифы! Дверь успеют десять раз выломать, пока она будет завязывать тесемки. - Что будем делать, преподобный братец? – может, это все-таки не к ним? Может, солдат удастся убедить, что они обознались?
Клод Дюваль: - За нами, - сквозь зубы уточнил Дюваль, лихорадочно соображая, по какому поводу слуги закона могли бы потревожить его скромное жилище в столь поздний час. Проще всего было бы предположить, что дело в Фицморисе, однако шестеренки государственной машины не вертелись с такой неприличной скоростью даже для больших шишек, что уж говорить об ограбленном щеголе. В отличие от мисс Шарп, вопрос о том, что делать дальше, возник у него не во вторую и даже не в третью очередь. Привычка прежде всего спасать кубышку уже давно и прочно вошла в жизнь француза, поэтому он быстро, но не суетливо, отвернул тюфяк на постели Софи и ссыпал на дно кровати их общие трофеи. Монеты и украшения сухо постукивали о доски, словно орехи. - Ложитесь, быстро, - кивнул он девушке, так же ловко приводя ее ложе в первоначальный вид. Незваные гости ни на минуту не прекращали барабанить и поминать Его Величество всуе, поэтому стоило отпереть им раньше, чем дверь снимут с петель. Задернув поплотнее занавеску, Клод отодвинул засов. - ... короля! - повисло в воздухе. Можно было только предполагать, в честь чего настоящий гвардейский капитан в сопровождении двух солдат пожаловал с визитом к преподобному Нэшу. - Чем могу служить, джентльмены? - с приторной сладостью в голосе спросил он, но офицер решительно отстранил его с дороги и не менее решительно рванул прочь занавеску.
Софи Шарп: Девушка едва успела улечься обратно и натянуть одеяло, когда Дюваль распахнул дверь же в образе «преподобного Нэша». По комнате прозвучали тяжелые и быстрые шаги, занавеска отдернулась, и Софи в совершенно непритворном страхе воззрилась на темную мужскую фигуру. - О Господи! – воскликнула она, - Отвернитесь немедленно! Как вы смеете? Она подняла край одеяла повыше и набрала воздуха в грудь, готовясь завизжать, как и подобает благовоспитанной протестантке, к которой в комнату ночью ворвались солдаты. А потом, возможно, следует упасть в обморок… если «братец» не подаст ей знака. «Самое главное, - напомнила себе девушка, - не вставать с кровати». Она лежит на золоте, которое вмиг отправит их всех на виселицу.
Клод Дюваль: К несчастью для Софи, ее праведное возмущение не произвело на военного ни малейшего впечатления: очевидно, тому не раз доводилось наблюдать и более душераздирающие картины, чем хорошенькая девица неглиже, как бы громко она не вопила. - Где он? - грозно вопросил капитан, в упор глядя на мисс Шарп. То, что подразумевался не Клод, было совершенно очевидно, поскольку бравые вояки уже успели скрутить беднягу в три погибели, на всякий случай хорошенько двинув его поддых и тем самым лишив на некоторое время возможности объясниться.
Софи Шарп: Софи только глазами хлопнула и прижала одеяло к груди. - К-кто, добрый сэр? – спросила она почти дрожащим голосом, для которого почти не пришлось притворяться. Холод золота, казалось, проникал сквозь тюфяк, заставляя мозги шевелиться. - Здесь нет никого, кроме меня и моего брата. Клянусь Богом, - вошедших было слишком много, чтобы у парочки оставался иной выход, кроме как заговорить зубы королевским стражникам, или кто такие эти люди на самом деле, убедив их уйти подобру-поздорову. - А что случилось, сэр? Кого вы ищете? – девушка хлопнула глазами. Любопытство в женщине всегда поднимает голову, стоит немного отступить страху.
Клод Дюваль: Если мисс Шарп рассчитывала на вразумительный ответ, то напрасно. Взамен она получила бурный монолог, где казарменные риторические фигуры причудливо сочетались с лексиконом пуританских проповедников. Среди самых приличных определений были "ублюдочный папист" и "католическая сволочь", что позволяло до определенной меры предположить, будто устами капитана говорит оскорбленное религиозное чувство. Все прочее относилось, скорее, к тому вожделенному моменту, когда жертва окажется в руках преследователей. Упиваясь собственным красноречием, военный не забывал о том, что привело его сюда. Окончательно сорвав прочь несчастную занавеску, вряд ли способную служить убежищем кому-то крупнее комара, он обнажил шпагу и деловито потыкал ею в сумрак поочередно под одной и другой кроватью. Судя по слою паутины, налипшему на клинок, за всю историю "Королевского сарацина" еще никто не решался на подобный подвиг. Взгляд, брошенный неистовым капитаном на узенькое окошко с частым свинцовым переплетом, заставлял опасаться, что с минуты на минуту стекло полетит на пол, а сам джентльмен ринется в погоню, рискуя прочно застрять в раме. К счастью, вместо этого он сбросил постель Клода на пол, с чувством отвесил тюфяку несколько пинков, явно воображая на его месте кого-то живого и ненавистного, а потом угрожающе повернулся к Софи.
Софи Шарп: - Сэр! – чуть ли не со счастливыми слезами воскликнула Софи, - Мы чесные протестанты, сэр! Неужели вы думаете, мы стали бы делить кров с проклятым папистом! Мой добрый брат никогда бы не допустил такого поругания нашего крова, сэр! Болтать. Болтать шумно, много, заставляя офицера уйти, потому что здесь совершенно нечего ловить. Ведь того, кого ищет стража, в этой комнате «Сарацина» точно нет. Вот только о чем болтать… - О, сэр! Вы не знаете моего брата, сэр! Это честнейший и праведнейший человек, которого уважают его прихожане! Если бы Вы только знали, как его хвалил епископ! Да честнее его не найти священника во всем Линкольшире! А как он заставил отречься от греха нашего кузнеца! Сэр, мы честные люди, сэр, и если вам нужна наша помощь, так вы только скажите! – тараторила Софи, - Поиски мужа не могут быть важнее дела Короны. А вы сами женаты, сэр? «Главное, чтобы он не столкнул с кровати меня», - держала в уме Софи, - «У меня под одеялом шпага и куча золота. Если это обнаружится… хорошо, если гвардейцы удовлетворятся всего лишь деньгами».
Клод Дюваль: - Кх-хр-рм!... - одобрительно отозвался Дюваль, все еще не способныйзатянуть псалом в подтверждение своего сана, но уже достаточно пришедший в себя, чтобы оказать поддержку Софи. - Мир вам, братья, благослови вас Господь... Капитан скосился было на него с подозрением, но потом все же предпочел вернуться к созерцанию мисс Шарп. Скорее всего, это была причудливая игра света и теней, но могло показаться, будто после вопроса девушки о женитьбе щетинистые щеки бравого вояки приобрели некий кирпичный оттенок, очевидно, игравший роль румянца. - Мы ищем голландского шпиона, - доверительно поведал он, не подавая, впрочем, знака отпустить Клода. - Редкостная каналья. Хитер, как сам нечистый.... С утра мы уже ловили его в виде московитского купца и иудейского лекаря, а сейчас он и вовсе вырядился священником.
Софи Шарп: - Священником?! – Софи прижала локти к груди, отдаленно догадываясь, что такое зрелище не оставит командира равнодушным, - Какой ужас, сэр! Куда катится этот мир?! Поймайте его, сэр, непременно поймайте! Как можно спокойно ходить по улицам, если есть подобные люди, не имеющие в своем сердце ничего святого?! Как хорошо, что есть на службе нашего доброго короля такие люди как Вы, сэр! Мы бы очень хотели Вам помочь, но ни московитских купцов, ни иудеев, ни других священников не встречали сегодня! – лицо Софи выражало ту пылающую честность, какая бывает только у наивных девушек из хороших семей. - Сэр, пообещайте, что Вы обязательно расскажете нам, когда поймаете этого шпиона, - тут мисс «Селестина Нэш» сочла возможным опустить ресницы и кокетливо покраснеть. «Боже, ну отпустите вы его уже и идите ловить Вашего чертового шпиона! И хватит на меня пялиться!» - такие вот, совсем не благочестивые мысли, бродили в ее голове.
Клод Дюваль: Трюк Софи сработал еще лучше, чем можно было ожидать: сестрица преподобного Нэша прекрасно находила общий язык с грозным военным. Физиономия капитана потемнела пуще прежнего, будто в преддверии апоплексического удара, взгляд заметался от хорошенького личика девушки к ее груди, четко обрисованной тонким полотном. Единственным способом избежать соблазна было отвернуться, и офицер, наконец, соблаговолил обратить внимание на Клода. - С кем имею честь, сэр? - спросил тот с поистине евангельской кротостью. - Капитан Уильям Этвуд, на службе его величества, - отголоски недавней бури все еще слышались в голосе ретивого служаки, но теперь начинало походить на то, что он передумал продолжать погоню, а это Дювалю вовсе не нравилось. - Мы с сестрой прибыли по делам из Линкольна. Уверяю вас, капитан Этвуд, что за последние сутки сюда не входил никто, кроме нас. Вполне понимаю ваше желание поймать преступника, и поэтому предлагаю забыть об этом маленьком недоразумении. Немного подумав, Клод добавил: - Более того, мы были бы рады вашему визиту - скажем, завтра в полдень? Так приятно встретить в этом Вавилоне человека, твердого в вере. Один из подчиненных Этвуда, очевидно, вспмнив, что даже кошке позволено смотреть на короля, воспользовался тем, что капитан перенес внимание на Нэша, и с удовольствием уставился на Софи. Полагая, что этот маневр пройдет незамеченным, он заблуждался - недрогнувшей рукой Этвуд вышвырнул его за дверь, как щенка. Это помогло смущенному уму собраться с мыслями: - Я буду рад посетить вас... эээ... - Преподобный Нэш. - Да. Буду рад посетить вас, мистер Нэш. Примите мои извинения, - он коснулся кончиками пальцев шляпы, обозначил поклон и так же бесцеремонно, как и появился, ринулся вон из комнаты. За ним вслед потянулся второй военный, и Клод с облегчением выдохнул, когда их шаги постепенно стихли на лестнице. - Оживленный нынче вечер, - заметил он Софи. Эпизод завершен
полная версия страницы