Форум » Лондон и его окрестности » "Не место красит человека..." » Ответить
"Не место красит человека..."
Клод Дюваль: 1 мая, дом матушки Гвин, раннее утро Хоть мы и слева связаны родством, - Не все ль едино, в дверь иль чрез окно? Гуляет ночью, кто не смеет днем; Добро - твое; как добыл, все равно. Как ни стреляй, лишь не минуй мишени; Я - все же я, кто б мне не дал рожденье. Вильям Шекспир "Жизнь и смерть короля Джона"
Ответов - 36, стр:
1 2 All
Клод Дюваль: Дюваль, зажав в пальцах монету, поднес ее к самому носу Томми и поводил туда-сюда, на случай, если мальчик близорук и не заметит, что ему все-таки показывают вожделенные деньги. -Видел? Так что там твои родители, дитя аиста и капусты?
Томми Стаббз: – Родители мои мне неизвестны. Знаю только, что родился я здесь, в Лондоне, мамашу мою кликали Молли Стаббз, а папаша поди из благородных, коли от него ни слуху, ни духу, – осклабился Томми, не отрывая пристального взора от обещанного шиллинга. – Жил я раньше у женщины одной, Пэг ее звали, Болтушка Пэг, – он наморщил лоб, старательно роясь в воспоминаниях, удивляясь про себя все новым всплывающим подробностям.
Клод Дюваль: -И вправду, рос мальчик сам по себе, никому не нужный, никем не обласканный, - патетически провозгласил Клод, мысленно аплодируя собственной прозорливости. - Сорняк в пшеничном поле, бурьян придорожный... - он оборвал себя на полуслове, найдя, что слишком уж увлекся растительными сравнениями. -А скажи-ка, Томми, что, если бы отыскалась твоя матушка? Ты бы обрадовался?
Томми Стаббз: – Истинно так, – согласился Томми с установленным фактом. – А мамаша ежели объявится… – Том вольготно оперся о метелку и вытянул губы трубочкой, размышляя, – если пить да колотить примется, то ни к чему мне такая, – рассудительно изрек он, словно мистер Вильямс был уличным лотошником, зазывающим народ прикупить его товару, а Том придирчивым покупателем, выбирающим товар покрепче да поприличнее с виду.
Клод Дюваль: -Да, трудно предположить, что твоей мамашей окажется знатная леди, - со вздохом согласился Клод, - скорее всего, если бы твоя родительница объявилась, хлебнул бы ты с ней больше горя, чем вот так, живя своим умом... Экая несправедливость - некоторые порядочные семейства коленки до крови стирают, умоляя Боженьку послать им чадо, хоть кривенькое, хоть горбатенькое, лишь бы свое родное, а другие детишек с помоями выплескивают. А все-таки представь, что твоя матушка не спилась и не истаскалась до смерти, а сделалась женщиной замужней, благонравной и, главное, богатой. Как бы ты повел себя с нею в этом случае?
Томми Стаббз: «Осенил бы себя крестным знамением и уносил бы поживее ноги, – подумал Томми, – потому как наверняка то было бы прельстительное видение из преисподней, а не живая-здоровая матушка. На белом свете такого чуда без колдовства не дождешься». Однако Томми был паренек трезвомыслящий и смекнул, что мистер Вильямс его выспрашивает не просто так: – Тогда обрадуюсь, чего ж не обрадоваться-то, – степенно ответствовал он, обоснованно полагая, что последует продолжение, которое и разъяснит ему суть дела.
Клод Дюваль: -А тому человеку, который бы тебя возвратил в лоно семейства, ты, наверное, был бы по гроб жизни признателен? - подсказал Дюваль, считая необходимым прояснить этот чрезвычайно важный момент прежде, чем речь зайдет собственно об участии Томми в задуманном им предприятии.
Томми Стаббз: – Само собой, – охотно подтвердил Том, чутким ухом уловивший, что Вильямсу нравятся положительные ответы. – За добро благодарить надобно… «… а не то его отберут обратно», – молча довершил свою житейскую позицию Томми. Он шаркнул ногой и с любопытством посмотрел на Вильямса. В то, что мать его жива, Том не поверил, но на уме у Розочкина приятеля наверняка какое-то денежное дело: с иными в Ист-энде не знались.
Клод Дюваль: Клод немного помолчал, в последний раз взвешивая все "за" и "против" участия Томми в столь деликатном деле, но потом все же принял окончательное решение в его пользу и доверительно промолвил: -Я нашел тебе матушку, Томми. Не поручусь за то, что именно она носила тебя под сердцем и производила на свет Божий, но, уверен, она сразу же почувствует в тебе родную кровинушку. Папаша, конечно, будет посуровее, так что тебе придется оставить уличные замашки и проститься с волей, но оно того стоит. Он понизил голос и произнес как можно выразительнее, чтобы Томми прочувствовал всю серьезность открывающихся перспектив: -Три. Тысячи. В год.
Томми Стаббз: Томми выронил метлу и вытаращил на мистера Вильямса совершенно круглые глаза. Дельце из невинного и выгодного превращалось в опасное и где-то даже глупое. Где он, Томас Стаббз, найденыш, и эдакие деньжищи? Том свое место знает, потому и цел до сих пор. – Три тысячи?! Так за это меня вздернут, как цыпленка! Не-е-е… Ищите себе другого простачка.
Клод Дюваль: -Смекаешь, - одобрительно прищелкнул языком Дюваль. - Правильно, Томми, в такое дело надо идти не за страх, а за совесть - иначе просто не поверят. Люди эти десять лет назад потеряли сыночка-двухлетку - точнее, его украли, чтобы потом вытребовать выкуп. Мистер и миссис уж и выкуп собрали, а отдавать его стало уже некому, похитители погибли в пожаре, и мальчонку поминай, как звали. Почему бы одному из тех неудачников не быть дружком твоей кормилицы, а? Поскольку же для мужчин нет ничего хуже, чем возиться с малышней, украденного наследника поручили заботам женщины... - Клод выжидательно посмотрел на Томми. Тот уже зарекомендовал себя мальчиком смекалистым, и француз не сомневался, что он не станет открещиваться от собственного счастья.
Томми Стаббз: – А про Молли Стаббз Болтушка Пэг мне и приврать могла, – мигом сообразил Томми, – сам-то я ничегошеньки не помню. На чумазом лице мальчишки отобразилась интенсивная работа мысли, от напряжения у него даже шевельнулось правое ухо. Безумная затея Вильямса перестала казаться таковой хотя бы отчасти, но Томми по-прежнему одолевали сомнения: – Как же эти богатеи прознают, что я и есть их потерянный в младенчестве сынок? Просто так меня никто и на порог не пустит. Нужны эти… как их… доказительства, – ввернул он невесть где подцепленное умное словцо.
Клод Дюваль: -Конечно, если к ним на порог заявится вот такое рыжее чудо и заявит, что оно и есть их давно потерянный сын, согрейте меня, обласкайте и накормите, мистер и миссис сразу же спустят собак, - поддержал его резонные сомнения Клод. - А вот если тебя к ним приведет приличный, внушающий доверие человек, доказательства они сами придумают, останется только с ними соглашаться. Так что, Томми? Хочешь к мамочке?
Томми Стаббз: – Приличный и внушающий доверие – это вы что ли будете? – с заметным скептицизмом вопросил Томми, сызмальства лишенный пиетета перед старшими по возрасту. Досадный пробел в воспитании, уже не раз доводивший окружающих до белого каления и пожелания всыпать дерзкому постреленку дюжину горячих. – Тогда гоните сюда мои два шиллинга, – на правах будущего сообщника важно потребовал юный мистер Стаббз.
Клод Дюваль: -Это буду я, - рассеянно подтвердил Клод, - и звать меня будут мистер Кристофер Нэш. Запомнил? Дюваль как раз прикидывал, не стоит ли украсить физиономию мальчонки живописным синяком во всю скулу, чтобы родительское сердце дрогнуло наверняка, однако решил, что это попахивает дешевой мелодрамой. У Томми был достаточно запущенный и неприкаянный вид, чтобы его будущие папенька и маменька могли проникнуться всей тяжестью доли, выпавшей их единственному сыну в негостеприимном большом мире. -Вот тебе твои два шиллинга, - он поднял руку, позволяя мальчику самостоятельно утащить со стола свои вожделенные денежки.
Томми Стаббз: Томми проворно сгреб со стола два шиллинга, прихватив заодно и три пенса, что там были. Зажав в кулаке монетки, он заметно подобрел. – Заметано, мистер Нэш. Говорите, что делать. На валяющуюся неподалеку метлу он даже не взглянул. Эпизод завершен
полная версия страницы