Форум » Лондон и его окрестности » "Предусмотрительность - увы - слаба, когда распоряжается судьба" » Ответить
"Предусмотрительность - увы - слаба, когда распоряжается судьба"
Omnia vanitas: Дом семейства Харли / дом семейства Сигрейвов, позднее утро 3 мая. "У человека каждого во власти Источник собственных его несчастий; Но за устройством счастия его Следит судьбы ревнивой божество; И если не захочется Фортуне, То все его старанья будут втуне. Предусмотрительность - увы - слаба, Когда распоряжается судьба". Сэмюэл Батлер
Ответов - 66, стр:
1 2 3 4 All
Рут Харли: "- Молю вас, Инегильда, будьте моей!" - перо поскрипывало по бумаге, выводя аккуратные буковки. Рут полюбовалась на дело своих рук, взволнованно вздохнула. Ей так нравилось это имя, пришедшее в голову само собой! Уж конечно, это должна быть не какая-нибудь вульгарная Клотильда или... За дверью послышался шорох. Рут вскочила, придерживая взметнувшиеся юбки, проворно приподняла картину с изображением Святого семейства и спрятала за нее потрепанную тетрадь - немую свидетельницу ее драматургического таланта. После чего столь же проворно отскочила к стулу, схватила со стола молитвенник и с самым благочестивым видом принялась читать. Мысли тем временем в головке Рут гнездились не самые благочестивые. Ей совершенно не улыбалось ехать к Сигрейвам, тратить на визит время, которое она могла бы с пользой употребить на завершение сцены. Рут даже подумала, не сказаться ли больной, но потом передумала. Огорчать матушку не хотелось, к тому же толку все равно не будет - уложат в постель, и ни строчки не напишешь...
Omnia vanitas: Шорох, встревоживший Рут, издавали складки платья Элспет Харли, из жесткой темно-коричневой ткани, величественно шуршащие при ходьбе, деликатно оповещая слуг и домочадцев о том, что шествует хозяйка. Поднимаясь по лестнице в комнату дочери, миссис Харли не поленилась провести пальцем по перилам и балясинам – не оставлено ли где по нерадивости пыли – и не найдя ничего подобного, одобрительно поджала бледные губы. ...Легонько постучав, Элспет отворила дверь, и ее глазам предстала картина, достойная кисти Ван Дейка. – Рут? – голос у строгой пуританки оказался мелодичным и нежным. – До чего же радостно видеть девушку, которая часы своего досуга посвящает Господу.
Рут Харли: - Матушка! - Рут радостно улыбнулась матери. Замечательная возможность порепетировать одну сцену, которую она уже несколько дней обдумывала. Правда, там не мать и дочь, а юная послушница и настоятельница монастыря. Вот только что же послушнице спросить у строгой аббатисы? Девушка опустила взгляд к молитвеннику у себя на коленях. - Я размышляла над молитвой... Вот здесь... - тонкий пальчик уперся в строчку. - "Хлеб наш насущный даждь нам днесь..." Матушка, но пропитание себе люди добывают сами, никто не ждет, пока его подаст Господь. О чем же мы на самом деле просим - о том, чтобы Господь нам Сам подал пропитание, или чтобы Он в Своей неизреченной милости подал нам возможность это пропитание добыть? Здоровье, силы, удачу в делах? Ведь если человек болен, или стал калекой, или его обманули и разорили, он уже не сможет прокормиться сам и покормить семью, и тогда должен будет надеяться только на милость людей и Бога? Верно ли я понимаю? Рут с ангельским видом смотрела на мать, ожидая ответа. С головой уйдя в выбранную роль, она сейчас и впрямь испытывала чуть ли не священный трепет перед открытием ей бездны божественной премудрости, скрытой в нескольких простых словах привычной молитвы.
Omnia vanitas: – Ах, дочка, – покачала головой Элспет, в умилении глядя на свою разумницу Рут, не по годам рассудительную и чуткую. Что и говорить, по нынешним временам у некоторых девчонок один ветер в голове, будто бы не в добропорядочной Англии живем, а, прости господи, в паписткой Франции. Им с мужем грех жаловаться – их Рут совсем не такая. Миссис Харли подошла к дочери и ласково погладила светлые кудри. – Видишь ли, Рут, – мягко произнесла она. – Мы просим у Господа послать нам хлеб насущный днесь, сегодня, а не на все последующие дни нашей жизни. Мы просим, зная, что, если Он напитает нас сегодня, то напитает и завтра. Так мы выражаем свое доверие Богу: мы доверяем Ему свою жизнь сегодня, как доверим ее и завтра. И если случится с нами беда, Он не оставит нас.
Рут Харли: - О, благодарю, матушка, теперь мне стало понятнее, - девушка улыбнулась. - Просто удивительно, как иногда читаешь то, что знаешь уже наизусть, и вдруг замечаешь, что смотришь и не видишь, оказывается. В точности как в Писании сказано: "Они будут смотреть и не увидят..." Но, наверное, уже пора собираться? - Рут оглядела себя. - Достаточно ли скромно я одета, матушка? Мне пришлось долго сомневаться, что выбрать, ведь Сигрейвы такие важные, наверное... Если одеться слишком просто, они могут подумать, что мы совсем бедные. Но ведь скромность еще никому не повредила, да, матушка? На самом деле Рут вовсе не утруждала себя выбором, надев платье, которое при достаточно скромной расцветке самым выгодным образом подчеркивало ее точеную фигурку. К тому же оно необыкновенно шло к ее глазам, они становились особенно глубокими и волнующими, с точки зрения Рут. Но не говорить же матушке, что давно подготовила именно это платье, и именно для визитов.
Omnia vanitas: Миссис Харли с понятной материнской гордостью обласкала взглядом ладную фигурку дочери и ее симпатичное личико и снисходительно улыбнулась: Рут, благослови Господь ее невинную душу, слишком юна и не понимает, что шестнадцатилетняя девушка в чем угодно будет выглядеть, как благоухающая роза. Смутившись пришедшим на ум неожиданно поэтичным сравнением, почтенная матрона строже, чем хотела, сказала: – Уверяю тебя, Сигрейвы очень достойные и добрые люди, и не будут судить о нас по нарядам. Наоборот, нет ничего неуместнее и смешнее, нежели девица, разряженная в пух и прах, как попугай. К счастью, в твоем гардеробе нет и никогда не будет ничего подобного, Рут Харли. Единственные украшения, в которых нуждается девушка, это скромность, благовоспитанность, трудолюбие и любовь к Господу нашему.
Рут Харли: - Да, матушка, - Рут поднялась, потупив глазки и всем видом выражая смирение и готовность следовать матушкиным наставлениям. - Тогда я готова ехать... Про себя Рут сожалела, что нельзя даже ленточкой оживить свой наряд - а ведь театральные костюмы так блистательны... и так нескромны... Если верить сплетникам- ханжам, конечно. Девушка попыталась представить себе это зрелище и невольно покраснела.
Omnia vanitas: Элспет Харли еще раз придирчиво осмотрела наряд Рут, и не найдя в нем никаких нарушений против благопристойности, хорошего вкуса и – чего греха таить – ущерба для внешности любимой дочери, удовлетворенно кивнула. – Идем, Рут. Надобно сказать, что на визит в дом Сигрейвов заботливая мать возлагала определенные надежды. Семейство состоятельное, а племянник и единственный наследник сэра Энтони был холост и в самом подходящем возрасте, чтобы задуматься о женитьбе. Не то что бы Элспет была намерена заниматься намеренным сводничеством – низкое занятие для корыстолюбивых и бессовестных особ! – но если молодые люди познакомятся и приглянутся друг другу, в этом не будет ничего дурного.
Маргарет Сигрейв: Если бы это зависело от Маргарет Сигрейв, она бы закрыла свой дом от гостей на ближайшие несколько лет и наслаждалась бы своим счастьем одна, ревниво делясь им только с мужем. И потом, маленький Дик нуждается в каждой, буквально каждой ее минутке... мальчика надо столькому научить... Но когда лакей доложил о приезде миссис Харли с дочерью, Маргарет, как ни странно, обрадовалась. Обрадовалась той гордой радостью счастливого человека, которому подвернулся случай поделиться своим счастьем... Она пошла навстречу Элспет Харли, сияя улыбкой, приветственным жестом простирая перед собой руки: - Дорогая моя, как я рада! Очень жаль, что мой супруг отлучился и не может поприветствовать вас! Как давно вас не было у меня! А Рут... как похорошела за то время, что я вас не видела! Пойдемте в гостиную... И служанке: - Бет, принеси нам чай, джем, кексы... не забудь сливки к чаю, миссис Харли их любит...
Omnia vanitas: Миссис Харли, как добрая христианка, не осталась равнодушной к столь теплому приему. – Дорогая леди Сигрейв, – воскликнула она, в свою очередь, делая шаг навстречу хозяйке дома, – вдвойне радостно входить в дом, где тебя ждут, – легкий поворот головы в сторону дочери и вполголоса: – Рут, не отставай! Степенно шествуя рядом с Маргарет, как важная гусочка, Элспет украдкой на нее посматривала. Очень мило было заметить, что Рут похорошела – хоть это и истинная правда! – но уж кто здесь расцвел, как розовый куст посреди зимы, так это сама Маргарет Сигрейв. Элспет Харли просто терялась в догадках.
Рут Харли: Рут ничего не оставалось, как дальше оттачивать на дамах свой сценический образ. Глазки скромно потуплены, но спину прямо и плечи развернуть, чтобы скромность выглядела не униженной, а достойной. Но не слишком - иначе не миновать выговора от матушки за гордыню. Впрочем, дамы были так заняты друг другом, что Рут подумалось: вздумай она протанцевать до гостиной, а не дойти до нее, вряд ли бы это заметили. Однако проверять это она не стала, хотя задумалась. В представлении Рут, составленном из отрывочных детских воспоминаний, нечастых упоминаний в разговорах и собственных творческих убеждений, леди Сигрейв должна была бы казаться печальной и смирившейся со своей судьбой, с печатью безнадежности в кротком взгляде, обращенном внутрь себя. А вместо этого - сияющие глаза, да что глаза? Маргарет прямо-таки светилась изнутри всем своим существом. "Что же может заставить женщину выглядеть такой счастливой? - озадачилась Рут. И тут ее осенило. - Ну конечно же, любовь! У леди Сигрейв - любовник! О, это так волнующе..." И девушка с интересом начала присматриваться к хозяйке, запоминая, как та держится, как смотрит и улыбается, чтобы потом наитщательнейшим образом воспроизвести это в образе своей героини.
Маргарет Сигрейв: Обычная сдержанность и спокойная учтивость готовы были вот-вот изменить Маргарет. Она впервые в жизни испытывала странное, нелепое чувство: хотелось на весь белый свет закричать о своем счастье, о чуде, сотворенном для нее Господом. Но школа миссис Кроссвелл, строгой матери Маргарет, въелась в плоть и кровь и не дала немедленно, сразу выплеснуть свою радость. Леди Сигрейв усадила гостью и ее дочь на диван перед дубовым столиком с резными ножками. Проворная Бет уже несла большой поднос с чаем и разными лакомствами. - Прошу, прошу, - гостеприимно повела рукой хозяйка. - Миссис Харли, вы не разлюбили сливки к чаю?.. Бет, налей сливок... А вам как, дорогая моя Рут?.. А, отлично... Бет, прислужи мисс Харли... Как вы поживали, сударыня, все то время, что мы не виделись?
Omnia vanitas: – Милостью Господней мы полностью благополучны, благодарим вас, – чопорно ответила Элспет, принимая странную маленькую посудину* с горячим чаем. Во всяком другом случае миссис Харли не преминула бы неодобрительно попенять за потакание моде, пришедшей от распутного королевского двора, но коричневый настой с первого глотка пришелся по вкусу строгой пуританке. К тому же королева, с чьей легкой руки и пошло питье отвара индийской травы, славилась добродетелью, даром, что папистка. Правда, у Харли чай подавали не столь экзотично. Элспет переменила руку и потрясла обожженными кончиками пальцев. К этой иностранной утвари неплохо бы подавать еще и тряпицу для ухвата, как к чугунку. * Зажиточные и продвинутые семьи в Англии подавали чай в пиалах китайского фарфора. Учитывая торговые связи семейства Сигрейвов, считаю вполне возможным обнаружить в их доме китайский сервиз. Традиционные же чайные чашки появились в употреблении только в 18 веке, когда к пиале практичные англичане додумались приделать ручку для удобства.
Рут Харли: Скромно опустив ресницы, Рут поблагодарила хозяйку и занялась своим чаем, не забывая поглядывать украдкой на леди Сигрейв. Влюбленная и любимая женщина - как это прекрасно и трогательно! Конечно, говорят, сэр Энтони очень достойный человек, и его немного жаль, но все равно, любовь - это прекрасно! Как же перенести на бумагу ее сияние в каждом взгляде, в каждом жесте, таком сдержанном и в то же время свидетельствующем о переполняющей Маргарет радости? Ах, как жаль, что у нее, у Рут Харли, нет гения Шекспира... Нет, любовник Маргарет, кем бы он ни был, явно не чета тем кавалерам с жадными глазами, которые смотрят на нее, а видят состояние папеньки... Рут вздохнула, понемногу отпивая горячий чай. Чтобы не обжечься, она незаметно взяла пиалу через манжету рукава. Может, это и нарушение приличий, зато пальцам не больно... - Вы выглядите такой счастливой, - Рут постаралась придать своему голосу глубину и выразительность. - Радостно видеть, что Господь и к вам милостив...
Маргарет Сигрейв: Леди Сигрейв мягко и светло улыбнулась юной гостье. - Это так заметно, да? Господь действительно милостив ко мне - и в знак своей доброты явил истинное чудо. Вчера нашелся мой сын, похищенный десять лет назад. Наши друзья и родственники уже считали его погибшим, но мы с мужем не теряли надежды и возносили молитвы тому, кто утешает всех страдальцев. И вчера мой мальчик вернулся в родной дом. Страшно подумать, чего он натерпелся за эти годы... но теперь все дурное позади. И я не устану благодарить бога за это.
Omnia vanitas: Пиала дрогнула в руках миссис Харли, и несколько капель пролилось на коричневую ткань платья. – Боже мой! – воскликнула Элспет. Ее слегка увядшие щеки окрасились румянцем, заставляя гадать, чем вызвано это волнение: разбуженным грешным любопытством или огорчением рачительной хозяйки при виде испорченной хорошей вещи. – Это действительно чудо господне, – горячо согласилась она с Маргарет, при этом не забывая добротным полотняным платком аккуратно промокать пятна чая. – Почти как чудо с воскресшим Лазарем, потому что никогда не доводилось мне слышать, чтобы с того света возвращались. Ведь было доподлинно известно, что вашего мальчика нет в живых, и свидетели были… Элспет Харли умолкла, остро взглянув на леди Сигрейв, и незаданный вопрос повис в воздухе. Как добрая христианка она, безусловно, рада за Сигрейвов, однако теперь племяннику сэра Энтони грозило потерять в глазах почтенной матери три четверти своей привлекательности.
Рут Харли: - О... Леди Сигрейв, это невероятно! И так трогательно... - девушка поставила пиалу на стол, чтобы иметь возможность беспрепятственно прижать руки к груди в порыве чувств. Легкий румянец смущения окрасил личико Рут - она почувствовала себя неловко, приняв священный свет вновь обретенного материнства за грешное пламя земной страсти. Но со стороны смущение вполне походило на разделенную радость. Которая, впрочем, тут же сменилась легким укором во взгляде, обращенном на матушку: - Стоит ли омрачать сомнениями чудо Господне, матушка? Ведь сегодня вы сами говорили мне...
Omnia vanitas: Элспет повела бровью и строго взглянула на дочь. Впрочем, если молодой мистер Сигрейв выбывает из списка претендентов на руку мисс Харли, невелика беда, что Рут, забывшись, выказывает перед родственниками несостоявшегося жениха неподобающую ее полу и положению дерзость. Тем паче, что она продиктована не гордыней, а чистым порывом доброго сердца. – Не думала я бросить тень на чудеса Господа, – миссис Харли также отставила чай в сторону и сложила ладони в молитвенном в жесте, – но мы слепы, и без мудрости Его не отличим истинное чудо от ловушки… Диавола. Последнее слово она произнесла благочестивым шепотом, боязливо оглядевшись по сторонам. По правде сказать, миссис Харли не столько сомневалась в подлинности воскресшего мастера Ричарда, сколько томилась любопытством. Подробности чудесного события в изложении Маргарет Сигрейв несомненно развеют опасения Элспет за благополучие добрых друзей.
Маргарет Сигрейв: Леди Сигрейв улыбнулась и ответила негромко: - Вы правы, миссис Харли, с того света не возвращаются. И с моей стороны было бы дерзостью просить у Господа чуда, равного чуду воскрешения Лазаря. Если бы действительно были свидетели смерти нашего мальчика, мы с мужем смирились бы с нашим горем и надеялись лишь на встречу с ним там, - Маргарет быстро глянула вверх, - если это будет угодно Богу... Но достоверных свидетелей не было - и мы продолжали поиски. И вот наш мальчик нашелся. Он жил в нищете и среди недостойных, грешных людей - но он жив. И нашел его пастор - разве это не прямое указание на то, кем оказана нам эта милость?
Рут Харли: "Об этом надо написать пьесу! - думала Рут, скромно опуская ресницы под строгим взглядом матери. - Это просто невероятно, об этом обязательно надо написать! Вот, например, если у Инегильды в юности украли дитя, и теперь некто просит ее уступить его страсти, чтобы узнать, где искать ребенка... Ах, какую можно сделать сцену! Я так и вижу это..." Если бы дамы могли на миг заглянуть в хорошенькую головку Рут, они были бы крайне удивлены разнице между царившими там мыслями и благочестивым видом девушки. - Слава Господу... - прошептала Рут, молитвенно складывая руки и с трогательной улыбкой, полной невинного очарования, глядя на леди Сигрейв. - Это самая невероятная история, какую я когда-либо слышала. Бедное дитя, как он, должно быть, счастлив снова обрести дом...
Omnia vanitas: – И как счастливы родные, вновь обретшие блудную овцу, отбившуюся от стада, – подхватила миссис Харли и, наконец, дала волю дотоле сдерживаемому любопытству. – Но как же это произошло? Где бедный ребенок жил все это время? Как зовут пастора? Из какого он прихода? Слегка выцветшие светло-голубые глаза Элспет расширились, а кончик длинноватого носа дернулся в предвкушении. – Простите, леди Сигрейв, я от несказанной радости за вас сама себя не помню, – с некоторым смущением пояснила она обрушившийся на Маргарет град вопросов и задала самый животрепещущий из них. – А где сейчас… Ричард? Имя пропавшего наследника Элспет не сразу, но припомнила, и потому коротенькая пауза, которая могла быть принята за скрытое сомнение, была незаметна. Ну, или почти незаметна.
Маргарет Сигрейв: - Ричард сейчас там, где ему и надлежит быть, - с удовольствием ответила Маргарет. - Бедный ребенок так настрадался! Он голодал и жил среди людей, от которых никак не мог бы научиться хорошим манерам. Но манеры - дело наживное. Мой Дикон еще в таком возрасте, когда плохое еще не въедается в душу. Очень скоро он станет не только крови и по виду, но и по поведению достойным сыном сэра Энтони Сигрейва! Женщина действительно верила, что любое зло, коснувшееся души ее ненаглядного сына, не оставила на мальчике следов более глубоких, чем простонародный говор. - А до чего он похож на свою бабушку, Агату Сигрейв! Но еще больше - на своего двоюродного брата Финеаса. Ну, одно лицо!
Omnia vanitas: «Там, где ему и надлежит быть…» Взгляд Элспет невольно проследовал к потолку – как правило, комнаты детей располагались наверху, на втором или третьем этаже дома. – Ну, раз сходство налицо… – закивала она, полностью принимая это объяснение. Кто попало на Сигрейва похож не будет. В то же время миссис Харли обратилась сочувственным сердцем к бывшему наследнику и вероятному (но теперь тоже бывшему) претенденту на роль мужа Рут. – А что сказал на это Финеас? Порадовался за вас? – простодушно спросила Элспет и повернулась к дочери. – Рут, ты помнишь Финеаса Сигрейва?
Рут Харли: Полностью погрузившаяся в свои мечты о собственной пьесе, Рут вздрогнула, когда к ней неожиданно обратились. - О... - она честно попыталась припомнить родственника леди Сигрейв, но в памяти осталось только что-то смутное, поскольку тогда Рут занималась тем же, чем сейчас - думала о театре... Вроде у него были рыжие волосы... Или русые? Но матушка ждала ответа. - Боюсь, я почти не помню его, простите, леди Сигрейв, - девушка улыбнулась с обезоруживающей кротостью. - Я очень мало думаю о молодых людях и потому не запоминаю их... И это было чистейшей правдой.
Маргарет Сигрейв: Леди Сигрейв поощрительно улыбнулась молодой девушке, которая так разумно и воспитанно держала себя. В нынешние развращенные времена такие барышни - редкость... интересно, сохранится ли хоть толика приличных манер и скромности в следующем поколении, когда ей, Маргарет, придется искать невесту для Дикона? "Невесту... для Дикона... Господи, как же ты добр к рабе своей..." Она усилием воли согнала радостную улыбку (какой же дурочкой она выглядит, наверное!) и ответила на вопрос миссис Харли: - Порадовался ли за нас Финеас? Ну, во всяком случае, едва узнав про нашедшегося двоюродного брата, он почтил нас визитом и расспросил мужа о всех подробностях этого счастливого события. А на следующий день - вчера - племянник обедал у нас и познакомился с Диконом. Маргарет не любила лгать без необходимости. Вот и сейчас она сказала чистую правду. А свои предположения о чувствах, кипящих в груди племянника, она никому не обязана сообщать, не так ли?
Omnia vanitas: Хорошая сплетня подобна правильно приготовленному французскому соусу: хитро смешанные ингредиенты заглушают вкус мяса, и тщетно неискушенный едок силится понять, каплуна ему доводится пробовать или отварного кролика. Вот и леди Сигрейв едва ли могла предположить, что когда ее слова впоследствии будут переданы миссис Харли двум-трем хорошим подругам (взяв обещание хранить молчание, конечно же!), а от тех – дальше (с тем же условием), то в них радость молодого Сигрейва не уступит ликованию родных воскресшего Лазаря. – Это очень благородно с его стороны, – заметила Элспет тем тоном, каким хвалила прислугу за удачно пропеченный пирог или отлично вычищенное серебро. – Но все же… Вы не представите нам с Рут своего сына? Я понимаю, что мальчику нужно время, чтобы привыкнуть к новой жизни, но если вы спросите моего совета, леди Сигрейв, лучше не тянуть, иначе бедняжка так и не поймет, на каком он свете. А ничего нет хуже неопределенности, – вздохнула она.
Рут Харли: Менее всего сейчас Рут была расположена к общению с благополучно воскресшим отпрыском семейства Сигрейвов. Когда они с матушкой собирались нанести визит, девушка полагала, что придется некоторое время помечтать и поскучать в обществе обсуждающих извечные женские темы дам. Время от времени вставляя приличные моменту реплики, а в случае неловкой ситуации - ссылаясь на то, что углубилась в молитву и упустила нить беседы. Однако действительность пошла совсем не по тому сценарию, который предполагала увидеть Рут. Возвращение домой, к заветной тетрадке, откладывалось на неопределенный срок, и это начинало беспокоить... Дамы могли потратить весь остаток дня на обсуждение этих событий, а ей придется сидеть, слушать и делать благопристойный вид... Впрочем, Рут тут же упрекнула себя в бессердечии. Бедный ребенок только успел обрести семью, конечно же, его мать будет испытывать желание выговориться, а матушка - захочет выслушать. В конце концов, не каждый же день приходится подвергаться таким испытаниям, и к тому же... К тому же, где еще увидишь такую замечательную сценку, сыгранную так живо и трепетно, чтобы потом вставить ее в очередную пьесу? - Да, леди Сигрейв, - Рут мило улыбнулась. - Мне так хочется своими глазами взглянуть на свидетельство Божьего произволения...
Маргарет Сигрейв: Колебание леди Сигрейв было коротким, почти незаметным. С одной стороны, манеры мальчика не таковы, чтобы его представлять знакомым. А с другой стороны, Дикон - это Дикон. С любыми манерами он - любимый сын Сигрейвов. К тому же Маргарет замучило материнское тщеславие. Так хотелось похвастаться сыном! Ну, скажет что-нибудь не то... ребенок же! Какие пустяки! Позвав горничную, Маргарет приказала привести мастера Ричарда. И украдкой бросила на горничную выразительный взгляд. Бетси - умненькая, понятливая девушка. Наверняка сообразит предупредить Дика, чтобы вел себя перед гостями как следует.
Томми Стаббз: Понятливая Бетси хозяйку не подвела. Дикки был не только предупрежден, а предупрежден строго-настрого. Растрепавшиеся рыжие вихры были заново приглажены жесткой щеткой, костюмчик одернут и кое-где почищен, ладошки проверены на предмет чистоты, придирчивому осмотру подверглись даже розовые уши. В общем, юный мастер Сигрейв был водворен в гостиную очень опрятным, очень растерянным и очень несчастным. В гостиной кроме «матушки» была еще одна леди и девица помоложе. Бетси тихо шикнула на него от двери, и найденный наследник неловко шаркнул ножкой перед леди с девицей. – Здрассь, – сказал он и с беззастенчивым любопытством принялся рассматривать гостей. Девица была едва ли старше тех, кто промышлял у мамаши Гвин, но какая-то… другая. Ни одной из тамошних девушек не было такой бело-розовой кожи, как у глазури на пироге, и таких светлых локонов. Мальчик ничего не понимал в женских ухищрениях, но смутно подозревал, памятуя о своем вчерашнем преображении, что подмеченная разница заключается в обилии горячей воды и мыла. Ему нестерпимо хотелось протянуть руку и пощупать волосы, взаправду ли они такие мягкие.
Маргарет Сигрейв: - Иди сюда, мой дорогой, - приподнялась с места Маргарет. Быстрым взглядом, придирчиво-ревнивым, окинула сына и осталась довольна. Нет, а какая мать не была бы довольна таким чудесным, таким красивым, с живым и умненьким взглядом мальчиком? - Миссис Харли, мисс Харли, позвольте представить вам Ричарда Сигрейва, младшего в роду Сигрейвов, моего сына... Дорогой, это наши добрые друзья - миссис Харли и ее дочь Рут. Маргарет с трудом сдержала озорную улыбку: ей вспомнился разговор за столом в тот день, когда у них обедал Финеас. Как бы Дикон не решил, что юная гостья и есть та самая герцогиня, которой его пугал кузен. Та, которую для него якобы посватают родители...
Omnia vanitas: - Очень приятно познакомиться, Ричард, - тщательность, с которой миссис Харли произносила каждое слово, не оставляла сомнений в том, что приветствие мальчика произвело на нее сильное впечатление. - Надеюсь, ты не устаешь благодарить Господа за то, что он привел тебя в лоно любящей семьи. Одним из самых любимых занятий матрон всех времен и народов было сравнительное изучение фамильных подбородков и носов, что порой приводило к громким скандалам. Элспет тоже охотно предавалась этой невинной забаве, поскольку обладала острым глазом и обычно могла уловить в трехмесячном младенце сходство с двоюродной бабушкой, однако Дикон, как ей показалось, не походил ни на сэра Энтони, ни на его супругу.
Томми Стаббз: Новоиспеченный благовоспитанный Дик Сигрейв еще робел, а Томми Кочерыжка уже вполне освоился. Никто ему ничего плохого не хотел, даже та тетка, что смотрела на него строго, как вошь на метле. Ну, уж к пожилым леди он всегда знал подходец! Мальчишка широко осклабился. – А то! – согласился он с воодушевлением. – Свезло так свезло, до сих пор опомниться не могу. Он шумно вздохнул и с удовольствием пощупал рукав нового костюмчика. Шею трет, зараза, и под мышками жмет, но Томми, поди, не желторотый карапуз – он человек взрослый и с пониманием. Будет терпеть. Мастер Сигрейв поежился, переступил с ноги на ногу и пальцем сдвинул воротничок. Вздернутый конопатый нос повернулся в сторону столика с угощением на манер ветрового флюгера. Мелкими шажочками – потому что в новых и еще неразношенных башмаках тоже было непривычно – мальчик приблизился к компании леди.
Рут Харли: Рут смотрела на мальчика с не меньшим любопытством, чем он на нее. Разве что хватило воспитанности делать это не так заметно, сквозь полуопущенные ресницы. Вот он каков, значит, герой ее будущей бессмертной пьесы? "Один из героев, - поправила себя девушка. - Инегильда все-таки главная героиня..." Похожий на взъерошенного воробья, нахального и пугливого одновременно, он вызывал невольную улыбку. На вид воскресший наследник Сигрейвов ничем не отличался от тех уличных мальчишек, которых девушка каждый день видела из окна. Ну, разве что был чисто одет и умыт. Впрочем, каким же он мог вырасти еще, если провел свое детство среди простонародья? Не сдержавшись, Рут тихонько прыснула в ладошку. - Простите, матушка, - извинилась она. - Леди Сигрейв, вы тоже простите, но он такой... такой... милый. Здравствуйте, Ричард.
Маргарет Сигрейв: Леди Сигрейв не обиделась на смешок. Она сияла. Милый? Конечно же, милый! И вообще лучший ребенок на свете. - Дорогой мой, присядь, выпей с нами чаю... Бетси, еще чашку для мастера Ричарда. Не забудь, мальчик не любит очень горячий. На миг, словно предупреждение свыше, перед глазами встала картина: кусок мяса в соусе перелетает через стол и вляпывается в грудь Финеасу Сигрейву... Нет-нет, о чем она тревожится? Она ведь уже объясняла мальчику, что такое чай и как надо пользоваться китайскими чашечками без ручки...
Томми Стаббз: Нет, не зря было потрачены время и силы по превращению маленького дикаря в юного джентльмена. Конечно, не все сразу – Рим не в один день строился – но корчить рожу и заявлять, что этакой гадости, ни в горячем, ни в холодном виде, он больше в жизни в рот не возьмет, Томми не стал, а лишь устремил на Бетси страдальческий взор. Горничная наполовину наполнила бело-синюю пиалу и, подмигнув мальчику, придвинула к нему тарелку с неровными кусками коричневого сахара, лакомством, которое он давеча так и не решился попробовать. – Вы в чай опустите, мастер Ричард, все слаще будет, – тихонько посоветовала она, подавая чашку. Томми с сомнением посмотрел на нее, на чай, на тарелку с колотым сахаром, потом снова на коричневую жидкость с меленькими кусочками черных травинок, и с решимостью человека, знающего, что хуже все равно не будет, плюхнул в пиалу три больших куска. Шумно отхлебнув получившийся напиток, он осторожно подержал его на языке и проглотил, поборов стойкое желание сплюнуть. Лучше от сахара не стало, только мерзостней. Разочаровавшись в угощении, юный мастер Сигрейв решил развлечь гостей светской беседой. Вспоминать про прошлую жизнь ему запретили мистер Вильямс и пять минут назад Бетси, поэтому темы для разговора у мальчугана были весьма ограничены. – Вы когда-нибудь видели живого негра? – спросил он у миссис Харли, от широты души желая поделиться недавно усвоенными знаниями. – Они черные, как головешки, честное слово. Я прям глаза вылупил, как увидал, а папаша говорит, что они такие и есть на самом деле, не враки.
Рут Харли: Юный отпрыск благородного семейства вызывал у Рут все больший интерес. Она уже не жалела о вынужденном для нее визите вежливости: сегодня столько монеток упало в копилку ее будущего шедевра, и все без исключения - золотые... Она подметила едва уловимую гримаску - ее надо будет сделать чуть отчетливее, чтобы стала заметной, а заодно вставить реплику в сторону одной из старших дам: "А к сладкому он, видно, не привык..." И еще эта восхитительная смесь простонародного говора и едва припудренного нахальства... Хотя вопрос мальчика был адресован ее матери, Рут рискнула полюбопытствовать: - А где же вы видели живых негров, Ричард?
Томми Стаббз: – Живьем не видел, – отозвался мастер Сигрейв, и было не совсем понятно, сожалеет ли он об этом упущении или, наоборот, радуется, что бог миловал. – Мне папаша на картинке показывал, когда рассказывал про Вест-Индию. Там у нас и дом есть большой-пребольшой, и землица при нем. Кучу денег приносит. Папаша так говорит, – со степенной важностью добавил мальчишка, не заметив нечаянно соскользнувшего с языка свойского «у нас». К хорошему привыкаешь быстро, так и новоиспеченный Ричард Сигрейв уже считал упомянутое поместье своей собственностью, равно как и обитающих там невиданных негров.
Маргарет Сигрейв: Маргарет Сигрейв, довольная донельзя, благодушно вставила объяснение: - Ричард говорит об одной из двух картин, которые висят в кабинете сэра Энтони. На одной из них действительно изображено наше поместье на острове Антигуа. Причем там жанровая сценка - двое слуг-негров во дворе господского дома. Компаньон сэра Энтони, Джонатан Хардинг, прислал эти картины в подарок на тридцатилетие моего мужа. Она приветливо обернулась к своему ненаглядному отпрыску: - Когда мистер Хардинг приедет по делам в Англию, он погостит у нас в особняке. Его обычно сопровождают двое черных слуг, так что насмотришься... Возьми кекс, дорогой. Наша служанка славно печет кексы с корицей.
Финеас Сигрейв: Накануне Финни не собирался наносить дяде новый визит так скоро, но разговор с Нелл, а более того - с Диконом, требовал побольше узнать о распорядке дня мальчишки и о том, как за ним присматривают. Если и впрямь отыщется нужный человечек у Нелл, надо будет действовать быстро. Сигрейв заставил себя собраться - что было нелегко после бурной ночки с девочкой матушки Гвин - и отправиться к дяде на завтрак. Финни подошел к дому Сигрейвов и слегка задержался, обдумывая дальнейшие свои шаги. Нельзя было, чтобы его заподозрили в недобрых намерениях, и вести себя следовало дружелюбно. Дружелюбно! С этим мелким воришкой! Но лакей уже вышел навстречу, и Сигрейв отбросил лишние сейчас мысли. - У вашей тети гости, мастер Сигрейв, - негромко сообщил лакей, задержавшись у двери. - Мать и дочь Харли. - Прекрасно, Сэм, прекрасно, - отозвался Финни. Подождал, пока о нем доложат, и вошел в комнату, где дамы и бывший оборванец пили чай. - Доброе утро, тетушка! - тепло поприветствовать он Маргарет; с интересом скользнул взглядом по Рут Харли, поклонился сидевшей рядом с девушкой даме. - Доброе утро, миссис Харли, мисс Рут. Ричард, - Финни кивнул мальчишке и вновь посмотрел на девушку. Она была вполне ничего, только б приодеть... Сигрейв мысленно усмехнулся. Приодеть и отдать на воспитание Нелл, та живо обучила бы ее всему необходимому.
Маргарет Сигрейв: Когда слуга доложил о приходе племянника, Маргарет на мгновение растерялась, но тут же улыбнулась и приказала просить гостя. "Что ему здесь понадобилось? Так или иначе, Дикона я ему в обиду не дам..." Когда племянник вошел, леди Сигрейв поздоровалась со всей приветливостью, с какой полагается встретить родню. - Какая приятная неожиданность, Финеас! То ты не навещаешь близких родственников буквально годами, то начинаешь наносить нам такие частые визиты...
Omnia vanitas: Появление Финеаса напомнило миссис Харли возмутительную новомодную игрушку: откидываешь крышку коробочки, а из-под нее на пружинке выскакивает кукольный пастор. - Мастер Сигрейв, - царственно склонила голову Элспет. - Мы совсем недавно вспоминали вас, когда разговор зашел о фамильном сходстве. Позвольте поздравить и вас с возвращением Ричарда в лоно семьи. "О том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся", - она чуть возвысила голос, подчеркивая, что это не ее собственная прихоть, а завет Господа нашего. Именно Ему было угодно лишить Финеаса видов на наследство и возвысить этого мальчишку, смахивающего на лягушонка.
Финеас Сигрейв: Лишь чудовищным усилием воли Финни сохранил на губах любезную улыбку. "Они сговорились, что ли, ткнуть меня носом, что теперь этот воришка стал наследником?" - мысленно взвыл Сигрейв. - Я был недалеко, тетя, - ответил он Маргарет и повернулся к миссис Харли. - Благодарю вас, я рад, что обрел брата, пусть и пока что недостаточно хорошо воспитанного, но вскоре, я уверен, он не уронит чести Сигрейвов. "Вот так, тощая курица, кушай, не подавись! Ты будешь очень кстати петь о воле Господа, когда мальчишка исчезнет!" Финни перевел взгляд на Рут Харли и любезно улыбнулся. - Вы согласны, мисс Рут? Кстати, много говорят о нашем с Ричардом внешнем сходстве... что вы скажете?
Рут Харли: Рут сдержанно ответила на приветствие, настороженно посматривая на нового визитера. По всем законам жанра Финеасу полагалось считать Ричарда врагом, похитителем наследства, которое тот уже наверняка считал своим. А тут такое дружелюбие, от которого наблюдательной девушке пахнуло наигранностью... Однако, ошибившись сегодня раз с леди Сигрейв и ее предполагаемым любовником, Рут не стала торопиться с выводами. Но с ответом стоило поторопиться, если она не хотела показаться невежливой - а она не хотела. "Сходство? О, сходство у вас полнейшее: две руки, две ноги, по два глаза у каждого, нос и рот по одной штуке на лицо..." Потупив глаза, чтобы скрыть свою настороженность, девушка негромко ответила: - Я бы сказала, что Ричард ваша копия... сильно уменьшенная, впрочем.
Томми Стаббз: При появлении Финеаса Томми жевал кекс с корицей, заедая горький вкус чая. Вместо приветствия он с набитым ртом промычал что-то невразумительное, долженствующее сойти за оное, поднапрягся и проглотил откушенный кусок, не поперхнувшись, делая честь своим крепким зубам и желудку, нежели манерам. – А то, – вставил Том свое любимое словечко, – у меня нос фамильный. И волосы. И уши, – ладонью он оттопырил левое ухо для демонстрации вышесказанного.
Финеас Сигрейв: - Да, уши у тебя особенно... фамильные, - усмехнулся Финни, с трудом удержавшись от иного слова, куда больше, по мнению молодого Сигрейва, подходящего для описания ушей мальчишки. От Финеаса не укрылась некоторая напряженность мисс Харли. "Кажется, романтичная особа назначила меня на роль главного злодея", - с неудовольствием подумал он. "Придется развеять подозрения, иначе план становится чересчур рискованным.." Впрочем, многие ли обратят внимание на слова не в меру впечатлительной юной девы? - Мисс Рут, я рад, что наше сходство не укрылось от вас, - Финни как можно любезнее улыбнулся девушке, стараясь, однако, чтобы улыбка не вышла слишком слащавой и его не приняли за соблазнителя. Еще не хватало стать против собственной воли женишком этой красотки. С такой-то тещей особо не порезвишься... Финни припомнил недавний разговор с тетушкой и ее матримониальные планы в его адрес. Так-так... не эту ли красавицу добрая тетя Маргарет сватала ему? Финеас попытался припомнить подробности разговора, но безуспешно - они выветрились у него из головы еще до прихода к Нелл. - Ешь, Ричард, тебе надо много есть, - изобразил Финни заботливого брата. - Ты же такой... гм... отощавший.
Томми Стаббз: Справедливость замечания наблюдательного кузена трудно было оспорить, но предупрежденный сэром Энтони, Томми бдил и в доброту нового родственника не поверил. Глянув чуть исподлобья на доброхота, мальчишка поостерегся цапнуть с подноса следующий кусок кекса. Но робеть ли перед колким словом тому, кто привык к грубой брани и оплеухам? – Не переживайте, кузен, – благодушно отозвался Том, – все успеется. Отъемся, я тут надолго. И, не выдержав упоительного запаха коричных крошек, оставшихся на руке, он с аппетитом облизал пальцы, чтобы добро не пропадало.
Маргарет Сигрейв: - Не надолго, дорогой мой, - умиленно вмешалась леди Сигрейв, - а навсегда. Недостаточно утонченные манеры сына почти не задели женщину. Позже она мягко поговорит с Диконом насчет поведения за столом... если не забудет. Но сейчас, при посторонних, она совершенно не собирается дергать ребенка и смущать его на глазах у всех... Наивной женщине и в голову не приходило, что смутить мальчишку, выросшего в Ист-Энде и подрабатывавшего в публичном доме, - задача довольно сложная. А для тихой пуританки, чей мир ограничен домом, вообще невозможная.
Финеас Сигрейв: Финни заставил себя с умилением, а не с отвращением смотреть, как бродяжка облизывает пальцы. Воистину, приятнее было бы созерцать кошку, вылизывающую подхвостное пространство, чем "родственничка". Тем более, что кекс с корицей, который тот сейчас бессовестно доедал, должен был принадлежать не нахальному оборванцу, а ему, Финеасу Сигрейву! Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, несостоявшийся наследник обратил внимание на молодую мисс Харли. Нет, упаси Боже, никаких серьезных планов он не строил, хоть и отметил, что девица вполне миловидна. Но отказаться от искушения смутить скромную деву Финни не сумел. - Мисс Рут, вы просто расцвели с последней нашей встречи. Неужели в вашей жизни случилось нечто особенное, что красит любую девушку? - Сигрейв хитро улыбнулся.
Рут Харли: Рут, наблюдавшая за этой сценкой со сдержанной улыбкой, очень красившей ее личико, тут же вспомнила о выбранной ею роли скромной послушницы при строгой аббатисе и подняла на Финнеаса взгляд ясных карих глаз, затененных густыми ресницами. Во взгляде угадывалось легкое удивление - девушка была немного озадачена проявленным к ней вниманием на грани фамильярности. Они едва знакомы, с чего бы ему интересоваться тем, что происходит в ее жизни? Но ведь не ответишь: "Ах, мистер Сигрейв, я прочла пьесы Шекспира, и теперь хочу превзойти его!" Комплимент ее не взволновал - Рут уже столько их наслушалась, что придавала внимания мужским любезностям не больше, чем вежливым разговорам о погоде. Но с другой строны, с кем еще любезничать юноше - не с замужними же дамами? Вот только Рут совсем не улыбалось получить потом выговор от матушки за излишнюю вольность в общении с молодыми людьми. Если с Диком это еще могло сойти с рук - ребенок все-таки, то с Финнеасом следовало быть более сдержанной. Как обычно, из неловкой ситуации выручило Священное Писание. - Вы ведь говорите о скромности, мистер Сигрейв? - ответила она мелодичным голосом. - Писание утверждает, что в ней главное украшение всякой девушки. Благодарю, что заметили ее во мне.
Финеас Сигрейв: - Я говорю о сиянии ваших прекрасных глаз, - галантно ответил Финни, мысленно усмехнувшись. "Скромность? Какая еще, к черту, скромность? Да, в таких тихих омутах водятся откормленные и выпестованные черти... Как бы только их выманить наружу?" Если девица глупа, развлечение на этом закончится, но Финеаса не в чем будет упрекнуть: он был любезен с девушкой, пусть даже любезность его была нескромна. Ах, эти милые пуританские нравы! Неожиданно Финни ощутил совершенно излишнее чувство симпатии по отношению к своему "кузену" - в конце концов, лишь они двое за этим столом имени понятие о том, какими могут быть девицы, если их правильно обучить. Правда, мальчишка по малолетству вряд ли знает об этом в полной мере...
Omnia vanitas: С недавних пор миссис Харли влачила тяжкий крест - быть матерью невесты с приданым оказалось делом, опасным для христианской любви к ближнему. Любой холостой мужчина старше шестнадцати, оказавшийся в поле зрения Рут, тут же будил в ее матушке нехорошие мысли о корыстолюбивых соблазнителях. Каждый из предполагаемых ухажеров, подобно Валтасару, был взвешен на самых точных весах, тщательно оценен и... отвергнут. Финеас Сигрейв был одним из немногих счастливчиков, которым Элспет согласилась бы оказать честь, позволяя ухаживать за своей дочерью. И тут такой неприятный оборот! Миссис Харли перевела взгляд с рыжего мальчика на рыжего молодого человека - находиться в одной комнате с бывшим и грядущим наследником было как-то даже неуютно, сродни тому, как если бы на одном троне восседали два короля. - Ваш племянник, миледи, мог бы составить счастье любой девушки, - заметила она, обращаясь к Маргарет. Прошедшее время, в котором миссис Харли упомянула эту способность Финеаса, было сейчас как нельзя более уместно.
Маргарет Сигрейв: - О, да, - кивнула Маргарет. - Я на собственном жизненном опыте убедилась, каким замечательным мужем может стать мужчина из рода Сигрейвов... Женщина сделала легкую, едва заметную паузу. - Если он во всех отношениях достоин этого рода и украшен всеми добродетелями, присущими его благородным предкам. Вот так. Если достоин. И если украшен добродетелями. Получай, недостойный и ничем не украшенный паршивец!
Финеас Сигрейв: Так как тетя Маргарет вряд ли хотела сказать, что Финни наделен достоинствами и добродетелями - произнести такое она не смогла бы себя заставить, - следовало подыскать достойный ответ. Только вот незадача: ничего достойного не приходило в голову молодому Сигрейва. - Конечно, тетя, вы правы. Хоть достоинства бывают разными и добродетели тоже, но наилучшими Сигрейвы обладают.
Omnia vanitas: Слова леди Сигрейв стали той соломинкой, что ломает спину верблюда - если бы любящая тетушка хоть намекнула на то, что племянник может быть упомянут в завещании сэра Энтони, миссис Харли не отказалась бы от еще одной чашечки чая. Однако же можно было недвусмысленно истолковать ее слова так, что отныне Финеас не только перестал быть завидным женихом, но и желанным гостем в этом доме. Элспет снова посмотрела на мальчика, которого называли Ричардом. Увы, до брачного возраста тому еще было, как пешком до Эдинбурга... - Отрадно видеть мир и согласие в семействе! - возвестила она с таким же безнадежным упорством, как и уличные проповедники, твердящие о добродетели. - Простите, миледи, если бы мы знали о вашей благой вести, то не стали бы отвлекать вас от радостей материнства. Будем рады, если вы с Ричардом сможете навестить нас.
Маргарет Сигрейв: - Как, - учтиво удивилась леди Сигрейв, - вы уже уходите? Так рано? Она действительно не понимала, как можно уйти, не обсудив уйму невероятно важных вещей. Например, как изумительно похож Ричард на своего отца и на бабушку Агату, портрет которой Маргарет с удовольствием предъявила бы для сравнения. Или то, с какой быстротой мальчик усваивает хорошие манеры. Или вот еще хорошая тема для беседы: идея Энтони обучать сына верховой езде. Конечно, это пригодится в жизни, но ведь мальчик такой маленький, а падать с седла так опасно... может быть, лучше действительно купить пони? А миссис Харли, странная женщина, уходит, лишая себя такого удовольствия...
Omnia vanitas: Миссис Харли улыбнулась леди Сигрейв, давая понять, что оценила жертву с ее стороны: - Семейный круг - это святое, особенно в таком необыкновенном случае, - Элспет порылась в памяти, подыскивая что-то подходящее к случаю из Писания. Лучше всего родходила притча о блудном сыне, но там на праздничный пир были приглашены не только родственники, а и друзья семейства. - Уверена, что было бы жестоко отнимать у вас время, которое вы могли бы провести с сыном, да и мистер Сигрейв наверняка хочет получше познакомиться со своим кузеном. Мы же со всеми домочадцами обязательно возблагодарим Господа за возвращение Ричарда. Она снова со смесью любопытства и снисходительности посмотрела на мальчика, предвкушая, как перескажет мужу свежую сплетню. Неважно, что мистер Харли практически не слушал излияния жены - зато он всегда в нужном месте говорил "Ужасно, миссис Харли!" или "Куда мир катится!"
Рут Харли: Как бы ни был полезен этот день для творческой копилки Рут, девушка охотно поддержала мать, изобразив на лице приличествующее случаю почтительное внимание. Только на миг в карих глазах блеснуло озорное нетерпение, когда Рут представила, как она вернется домой и под предлогом благодарственной молитвы достанет заветную тетрадь... - Вы так любезны, леди Сигрейв, - кроткая улыбка скользнула по губам девушки. - С удовольствием осталась бы еще поговорить с вами и с вашим сыном, но матушка права... Финеас Сигрейв в список приятных собеседников включен не был - Рут не понравились его слишком откровенные, на ее взгляд, комплименты, и хорошо еще, что матушка не сочла ее поведение их причиной. Нет, мужчины все-таки ничего не понимают в женской душе, подумалось Рут. Может, ее соседка Маргарет и обрадовалась бы подобным речам, глупышка, но Рут ценила совершенно иное...
Финеас Сигрейв: Финеас, разумеется, заметил, что его не включили в список желанных собеседников и немедленно обиделся. Обида эта, впрочем, не отвратила его от Рут; напротив, интерес к миловидному созданию разгорелся сильнее. - Ваша матушка права, мисс Харли, с этим невозможно поспорить. И раз уж вы не можете задержаться, чтобы еще провести время с моими чудными тетушкой и кузеном, вы, без сомнения, не откажетесь, чтобы я проводил вас: сейчас небезопасно на дорогах для двух красивых женщин. "Очень небезопасно," - мысленно хихикнул Финни. Эх, если б была у него пара друзей, с которыми можно остановить карету, связать крепко чопорную маменьку и после затащить красавицу куда-нибудь - если не на пуховую перину, так хоть на сено.... "Хватит мечтать," - одернул себя Сигрейв.
Omnia vanitas: Миссис Харли посмотрела на Финеаса Сигрейва, строго поджав губы, как на отпечаток нерадивого пальца, вовремя обнаруженного на фамильном серебре, и в мыслях горестно посетовала на недостаток такта в современной молодежи. Вызваться проводить их – это очень мило, но совершенно не к месту, с учетом открывшихся сегодня обстоятельств. Жаль, конечно… Такой привлекательный молодой человек, но тем и опаснее – еще вскружит Рут голову. У бедняжки такое доброе сердечко, что из сочувствия она может выказать больше радушия, чем испытывает. Но наотрез отказаться никак невозможно. Элспет глубоко вздохнула и набрала в грудь побольше воздуха. – Мистер Сигрейв, это очень великодушно с вашей стороны, – начала она с улыбкой, напоминающей сахар, хорошо вымоченный в уксусе, – но для беспокойства нет ровно никаких причин. В карете нам с Рут ничего не грозит, а наш кучер крепкий и верный малый. Мы бы не хотели злоупотреблять вашей добротой и временем.
Финеас Сигрейв: Финеас учтиво поклонился. - Осмелюсь заметить, миссис Харли, недавно приключился один неприятный случай с... одной девушкой и ее достопочтенной матушкой. Они ехали домой, когда в каком-то темном месте их экипаж остановили, женщину избили, - Финни счел нужным слегка приукрасить, - а девушку выволокли наружу и увезли. По дороге это бедное невинное создание лишилось... своей невинности и лишь по счастливой случайности негодяям встретился отважный человек, отбивший красавицу и более того, решивший спасти ее от позора - женившись. Сигрейв помолчал, изображая сочувствие к героям истории. - Так что я все же настаиваю на сопровождении вас.
Маргарет Сигрейв: - Какой ужас! - совершенно искренне испугалась леди Сигрейв. Сама она с самого замужества ни разу не покинула дом без надежной охраны, да и вообще редко покидала стены своего особняка. Маргарет ни на миг не усомнилась в истинности истории, которую рассказал Финеас. Она и так знала, что мир вокруг ее уютного, хорошо защищенного дома жесток и опасен. Ведь и ее мальчика похитили десять лет назад!
Томми Стаббз: Неожиданно Финеас получил поддержку с той стороны, откуда ждать ее совсем не приходилось. Внимательно выслушав леденящую кровь историю кузена, Томми авторитетно подтвердил: – Мне тоже доводилось слышать, – кивнул он, – только никто старуху специально не бил. Из ушей серьги вырвали, так она крик подняла, вот и пугнули для острастки. А вот про женитьбу ничего не знаю, – честно признался мальчишка. О том, что грабежи в Лондоне были делом нередким, и герои его повести могли быть совсем другими, нежели у Финеаса, он великодушно умолчал, увидев, как побледнела матушка и спала с лица миссис Харли.
Рут Харли: От таких новостей у Рут широко распахнулись глаза. Несколько секунд она смотрела на Финнеаса и Ричарда, как завороженная, не в силах отвести взгляда, потрясенная неожиданной мыслью. "Так вот откуда у Инегильды возьмется потерянный ребенок! Похищение, внебрачное дитя, которое она вынуждена скрывать и потом теряет по воле случая, и находит чудесным образом Да-да, это будет так страшно и романтично... Зрители оценят..." Спохватившись, она поняла, что ведет себя совершенно неприлично, и поспешно опустила взгляд, залившись совершенно естественным румянцем стыда - ничуть не наигранного. Мысленно девушка корила себя за несдержанность: мало ли как могли истолковать ее нескромный, почти восхищенный взгляд окружающие? Если успели заметить, конечно... - Это ужасно... - пролепетала она, стараясь не смотреть на мать и нервно сжимая пальцы. - Матушка, я теперь не буду спать по ночам...
Omnia vanitas: Если коварное предупреждение Финеаса поначалу было отравленной стрелой, призванной посеять сомнение в разуме обеспокоенной матери, то в сочетании с бесхитростным признанием бывшего обитателя лондонского дна, приобрело силу разящего пушечного ядра. Оборона Элспет Харли дрогнула. – Господь Всемогущий! – воскликнула она и прижала к груди судорожно сжатые кулачки. – Но не среди же белого дня это произошло, – продолжала слабо отбиваться Элспет, бросив встревоженный взгляд на Рут. «А уж потом из дома ни ногой без дюжины надежных лакеев, – так думала вконец расстроенная матрона. – Только где ж их взять по нынешним временам? Опять расходы…»
Финеас Сигрейв: Сигрейв даже слегка испугался, увидев такую бурную реакцию на свои слова. Он-то думал только слегка припугнуть, а тут три женщины близки к обморокам и истерикам. Ой, нет, только не это... - Нет-нет, не среди бела дня, - торопливо произнес Финни, спеша хоть как-то смягчить эффект, произведенный его рассказом. - Но все же, если бандиты увидят, что в вашей карете есть и мужчины, готовые за вас постоять - это будет намного безопаснее. Он все еще не оставлял надежды проводить Рут и ее матушку до дома. Вернее, желал бы он проводить только мисс Харли, но, облизываясь на красавицу, следовало смириться и с довеском в виде строгой матери. "Вот поэтому я и не женюсь на Рут Харли, ни за что и никогда," - подумал Финни и мысленно содрогнулся, едва представил себе такую тещу. "Никогда! Но вот где-нибудь на сене повалять... Девицу, конечно..."
Omnia vanitas: - Вы правы, мистер Сигрейв, - страх оказаться жертвой грабежа оказался сильнее любых доводов рассудка, и Элспет решила не упрямиться. - Ваше присутствие отпугнет злоумышленников, способных напасть на двух беззащитных дам. Благодарю, вы чрезвычайно любезны. Рут, - царственно кивнула она дочери, приглашая следовать за собой. Эпизод завершен
полная версия страницы