Форум » Лондон и его окрестности » Мудрому достаточно намека » Ответить
Мудрому достаточно намека
Omnia vanitas: Дом сэра Энтони Сигрейва. Полдень 3 мая 1665 года.
Ответов - 42, стр:
1 2 3 All
Томми Стаббз: Томми послушно нахмурил лоб – казалось, от усердия у мальчишки даже шевельнулись уши. Однако через минуту он сокрушенно помотал головой. – Нет, мистер. Заводить-то Пэг заводила, только называла родичей моих не по имени, а все больше неприлично, – потупился он, ни дать, ни взять – благонравный отрок винится строгому учителю, что плохо выучил урок. – Разве что... когда меня выставила, называла имя матушки, но, думаю, соврала, оттого что никого я с таким именем не нашел. Том брезгливо поморщился, уже сам почти поверив в лживую и нерадивую кормилицу. И верно, откуда мальцу знать, по настоящему имени его кликают или по одолженному с ближайшего уличного лотка?
Omnia vanitas: Мистер Уилз не слишком походил внешне на породистого охотничьего пса, однако повадки у него были именно такими. Стоило Ричарду упомянуть о столь знаменательном факте, как прозвание его родительницы, и Джереми весь подобрался и, если подобное слово уместно употребить, говоря о человеке его лет и положения, сделал стойку, почуяв добычу. - Стало быть, вы отправились разыскивать свою матушку... Какое же имя назвала вам кормилица? Было бы слишком просто, если бы мальчик всегда знал, что его мать зовут Маргарет Сигрейв, но в глубине души Джереми надеялся именно на такой ответ.
Томми Стаббз: Как ни странно, Томми подумывал о том же самом: почему бы сразу не назвать имя Маргарет Сигрейв? Удобно и хорошо. Но поглядел на непроницаемое лицо мистера Уилза, на сэра Энтони… И – не решился. Оробел. Сколько его поучала мамаша Гвин не быть тютей, а то заклюют – и правильно, правильно, Том сам первый то признавал и частенько следовал этому золотому совету – однако сейчас язык мальчишки не повернулся привычно брякнуть наглую ложь. Он шумно шмыгнул носом, глянул на Уилза чуть исподлобья и выговорил почти застенчиво: – Молли… Пэг колечко от нее еще передала. Худая мальчишечья ладошка нащупала у шеи слабо выделявшийся под тканью рубашки старый талисман, висевший на суровой крученой нитке.
Omnia vanitas: Улика. Вещь чрезвычайно важная в любом деле, где две стороны рьяно пытаются убедить мир в том, что черное - это белое, и наоборот. Джереми даже подался вперед, будто надеялся рассмотреть сквозь полотно колечко, которое парнишка тут же поспешил прикрыть от чужого взора. - Надеюсь, мастер Ричард, вы позволите взглянуть на него вблизи? - все тем же участливо-вежливым тоном осведомился Уилз, хотя понимал, что теперь уже поздновато притворяться невозмутимым. Пока что он не мог составить однозначного мнения о юном Диконе, пытался взвесить все "за" и "против", так и этак складывал кусочки рассыпанной головоломки - и в любом случае картинка сходилась. Возможно, колечко безвестной матушки мальчика расставит все на свои места, и чаша весов неумолимо склонится в чью-то сторону.
Энтони Сигрейв: Энтони Сигрейв до сих пор не слышал ни о каком колечке. Он, не вмешивавшийся в разговор и словно ушедший в тень, вдруг подался вперед и заговорил, скрывая за мягкостью волнение: - Дикон, сынок, разреши мне взглянуть... нет-нет, я не возьму, я только посмотрю... Ласково, но настойчиво он отвел в сторону руку мальчика. Кончиками пальцев приподнял шнурок на тонкой детской шейке. Вгляделся в кольцо - и тут же опустил руку. - Там инициалы... "М.С"... но это же... У баронета эти буквы сразу и безоговорочно вызвали только одну ассоциацию: Маргарет Сигрейв.
Томми Стаббз: Простенькое медное колечко, вчера вечером взволновавшее «матушку», теперь оказало не менее поразительное воздействие на «папашу», но на этот раз Томми получил подобие объяснения. М.С.? То есть выцарапанные на кольце значки не просто так, а со смыслом? Мальчишка заметно оживился, быстро смекнув, что непонятные «М.С.» льют воду на его мельницу. Хотя почему непонятные? М.С., Молли Стаббз, как и было сказано Болтушкой Пэг. Однако в данную минуту Том вновь усомнился, не спеша принимать на веру те слова. Говорить-то говорила, но сразу двое джентльменов, толкующие по другому, не могут заблуждаться. Даже трое, если присовокупить к ним преподобного Нэша. Недолго подумав, Томми сторговался сам с собою на двух джентльменах с половиною. – Смотрите, – великодушно разрешил он Уилзу и вытащил колечко из-за ворота рубашки на всеобщее обозрение.
Omnia vanitas: Безделушка была из тех, какие дарят деревенским девчонкам городские ухажеры - блеска хватало ровно на время, необходимое, чтобы простушка позволила себя обрюхатить. Большой Ник Бейкер вполне мог подарить такое своей подружке, равно и особе, носящей имя Молли Стаббз, было бы не зазорно похвастать подобным украшением. Но даже если бы на кольце было выгравировано готическими буквами имя леди Сигрейв, Уилз не поверил бы, что супруге сэра Энтони может принадлежать это. - Благодарю вас, мастер Ричард, - чуть поклонился он мальчику, не торопясь вслух озвучивать свои соображения. - Ваши ответы были очень полезны. Уилз вопросительно взглянул на сэра Энтони, давая понять, что теперь настала пора отпустить молодого человека восвояси и продолжить взрослую беседу.
Энтони Сигрейв: Сэр Энтони привык сдерживать свои эмоции. - Дикон, мальчик мой, - сказал он ровно и ласково, - раз у мистера Уилза больше нет к тебе вопросов, ступай, незачем тебе с нами скучать. Полагаю, мама найдет для тебя какое-нибудь занимательное и полезное занятие. И снова мелькнула мысль о том, через какой темный лес "занимательных и полезных занятий" предстоит продраться бедному ребенку, чтобы распрощаться с дурными манерами и невежеством. А распрощаться придется в любом случае. Даже если не удастся добиться признания Ричарда законным наследником Сигрейвов, он, сэр Энтони, все равно посвятит остаток жизни воспитанию этого мальчика и сумеет его обеспечить такими средствами, что и детям его хватит. Причем так, что никакой законник не подкопается.
Томми Стаббз: В отличие от Энтони Сигрейва, малыш Томми своих чувств сдерживать не привык. Скажем прямо: Том не принадлежал к той железной когорте английской нации, которая два века спустя породит британский тип, поименованный как «сильный молчаливый мужчина». Насчет «сильного» судить было еще рано, но «молчаливым» бывшему ист-эндскому попрошайке никогда не бывать. – Эй! – возмутился он со всей пылкостью юной души, изгоняемой от врат эдемского сада. – И это все? Посмотрели, повыпрашивали – и выставить? А мне, может быть, тоже интересно, что на кольце накарябано. Кольцо-то мое как-никак. На этом запас воздуха в легких мальчишки иссяк, и он умолк, готовясь к новому залпу. Однако хитрец лукавил: не кольцо интересовало его, а то, о чем будут сговариваться мистер Уилз с сэром Энтони за его спиной. Не то чтобы Том Стаббз не доверял двум важным джентльменам, он просто – не доверял. Вдруг хмурый шпик начнет болтать о том, что мастер Ричард по всем статьям самозванец и пройдоха, и гнать его надо в три шеи, а то и в Тайберн свести?
Omnia vanitas: - Мастер Ричард, - увещевающим тоном промолвил Уилз, сознавая, что эта гневная вспышка обращена в первую очередь к нему, - неужели вы думаете, что ваш отец станет держать вас в неведении относительно вещей, имеющих к вам прямое касательство? На кольце, несомненно, выгравированы инициалы вашей матушки, и это было известно вам самому раньше, чем сэру Энтони и мне, - тут он несколько покривил душой, признавая, что побрякушка действительно принадлежала женщине, выносившей и родившей этого ребенка, но в то же время никак не подтвердил, что ее звали именно Маргарет Сигрейв. В глубине души Джереми надеялся, что парнишка просто заплутает в его словесах и предпочтет больше не расспрашивать, а удалиться восвояси, дабы не показывать собственного невежества.
Томми Стаббз: Там, где Томми Стаббзу не хватало познаний или образования, он брал упорством и лукавством, а смущение от избытка невежества мальчишке и вовсе было неведомо. – Точно? – переспросил он. – Думаете, кольцо матушкино? Он вновь выпростал рекомую вещицу из ворота, придирчиво рассмотрел и потер о ткань белой рубашки. Тусклая медь матово заблестела под стать рыжим вихрам «наследника». – Мы… сы… – от усердия нахмурив лоб, Том произнес старательно и нараспев, запоминая, что закорючки, похожие на кривой зигзаг молнии в небе и извивающегося дождевого червя, обозначаются звуками, что сейчас выговорили его губы, и хитро прищурился. – Стало быть, Маргрит Сыгрейв?
Энтони Сигрейв: Но сэр Энтони уже пришел в себя. - Ну, почему же обязательно Маргарет Сигрейв? - сказал он спокойно. - Есть очень много имен, которые начинаются с этих букв. Впрочем, не уверен, что это имеет существенное значение... Ступай, Дик, мы с мистером Уилзом должны еще поговорить о многом... И добавил, глядя мальчику в глаза: - В любом случае можешь быть уверен: я на твоей стороне.
Томми Стаббз: На столь недвусмысленный приказ возразить было нечего, и Томми неохотно сполз со стула, замедляя, как в полусне, каждое движение. Но как бы мальчишка ни тщился подражать паралитику, довольно скоро латунная витая ручка двери оказалась у него перед носом, и он возложил на нее худую ладошку, напоследок обернувшись на двух мужчин, остававшихся, чтобы обсуждать его – его! – будущее. Как сказал «папаша»? Мол, он на его стороне? Знать бы только, где она, эта его сторона… Томми душераздирающе вздохнул и толкнул тяжелую деревянную створку.
Omnia vanitas: Кротость, с которой мастер Ричард покинул отцовский кабинет, могла означать две вещи: или мальчик настолько смирен и послушен, что готов поступиться своим любопытством, или торопится оказаться по ту сторону двери, чтобы поскорее приникнуть ухом к замочной скважине. В первое Уилзу верилось слабо, но, тем не менее, разоблачать Ричарда, если даже тот действительно подслушивает, он предоставлял сэру Энтони. Тот наверняка не был ослеплен отцовской любовью до той степени, чтобы не подумать о такой возможности. - Итак, сэр, - медленно промолвил Уилз, - я уже пришел к некоторым выводам, хотя, несомненно, главное - лично встретиться с преподобным Нэшем. Если вы и введены в заблуждение, то вина за это лежит не на мальчике. Он свято верит в то, что говорит.
Энтони Сигрейв: - А что он говорит? - задумчиво пожал плечами Сигрейв. - Что он вырос у чужих людей? Это не опровергает и не подтверждает слова преподобного Нэша. И что хуже всего, это никак не заинтересует судей. Нам нужны доказательства, мистер Уилз, такие доказательства, которые пробили бы судейскую оборону, как таран, и смели со своего пути все, что воздвигнет на нашем пути мой племянник... а Финеас, уверяю вас, не станет сидеть сложа руки. Я не пожалел бы серьезных денег за такие доказательства. В своих размышлениях баронет совершенно не подумал о том, что с другой стороны двери к замочной скважине могло быть прижато чье-то ухо...
Omnia vanitas: Серьезные деньги, по мнению Уилза, и были самым лучшим из всех возможных доказательств, однако озвучивать эту мысль ему, законопослушному и богобоязненному человеку, было не слишком уместно. - Если эти доказательства существуют, сэр, они будут вам предоставлены в ближайшее время, - выражение лица поверенного не позволяло ни на мгновение усомниться в том, что не могут не существовать пеленки с вензелями, письменное свидетельство Маргарет Бейкер или еще что-нибудь столь же весомое, что можно будет бросить на чашу весов Фемиды, заставляя их склониться в сторону семейства Сигрейвов. Уилз взял себе на заметку заодно присмотреть за молодым Финеасом, который уже успел своей резвостью доставить немало хлопот, в самом деле, с трудом верилось, чтобы этот изобретательный джентльмен безропотно смирился с возвращением кузена Дикона.
Энтони Сигрейв: - Я знал, мистер Уилз, что могу на вас положиться, - кивнул Энтони Сигрейв. - Если вам при расследовании этого дела понадобятся деньги - не останавливайтесь перед любыми затратами. Могу вас заверить, что любой список расходов, который вы для меня составите, будет одобрен и принят. И добавил чуть более выразительно, с легким намеком: - Для меня главное - судьба мальчика. Благополучно устроенная судьба мальчика, мистер Уилз. Некрасивые слова "взятки" и "подкуп" не прозвучали в этой беседе. И все же они висели в воздухе, беззвучные, но внятные.
Томми Стаббз: Мистер Уилз не обманулся, предположив, что новоявленный наследник покорно удалится, не предприняв попыток выяснить, о чем будут разговаривать после его ухода. Затворив за собой дверь, Томми с удовлетворением увидел, что в коридоре не дежурит лакей, или горничная, или еще кто-нибудь. Тому подчас казалось, что в доме толчется не меньше народу, чем в заведении мамаши Гвин – ну, не в самые удачные дни, конечно. Покрутившись и поерзав у деревянной планки, мальчишка присел на корточки и замер, стараясь направить ухо в сторону двери, а глаза во все стороны, чтобы не застукали. Увы, место, выбранное им, было превосходным, чтобы слышать каждое слово, однако Томми с тем же успехом мог уйти, как ему предлагали. Говорили вроде по-английски, но так хитро, что Томми вспотел от умственного напряжения. Папаша еще раз сказал, что кузен Финеас – гад, и поручил сыщику раздобыть доказательства… Доказательства чего? Было очень похоже, что вдобавок к словам собеседники хитро перемигивались, как это принято у воров при сговоре, чтобы не накликать беду, однако воображение Тома попросту отказывалось это представить.
Omnia vanitas: Поскольку Джереми Уилз знал Энтони Сигрейва уже не первый год и даже не первое десятилетие, он прекрасно научился расшифровывать подлинный смысл слов своего патрона. - Вы можете быть спокойны, сэр, - приосанился поверенный, будто новобранец, которому доверили полковое знамя. - Будет сделано все, что в моих силах, и даже более того. С вашего позволения, я сейчас же отправлюсь к преподобному Нэшу, чтобы выяснить подробности дела - уверен, ему известно куда больше, чем он поведал мастеру Ричарду и вам с миледи Сигрейв. Несмотря на все свое благочестие, Уилз не мог безо всякого подозрения относиться к человеку, оказывающему благодеяния страждущим, чей годовой доход превышает тысячу фунтов. Пожалуй, Нэш вряд ли с тем же рвением стремился возвратить потерянное чадо какому-нибудь сапожнику или ткачу, хотя подобное предприятие было бы не менее богоугодным. Уилз невольно бросил взгляд на дверь кабинета, надеясь, что мастер Ричард - если, конечно, он действительно подслушивает - окажется достаточно проворен, чтобы успеть отскочить подальше и сделать вид, будто просто прогуливается.
Энтони Сигрейв: Энтони Сигрейв проследил взгляд Уилза и порывисто вздохнул. Затем баронет поднялся с кресла, подошел к двери (шаги скрадывал лежащий на полу ковер), открыл ее и, воззрясь в коридор, кротко спросил: - Дикон, дитя мое, ты не натер ухо о замочную скважину? Порыв дать мальчишке затрещину погас еще на полпути к двери и сменился иронией.
полная версия страницы