Форум » Лондон и его окрестности » "Двор что зеркало - смотри и охорашивайся" » Ответить
"Двор что зеркало - смотри и охорашивайся"
Omnia vanitas: Вечер 30 апреля, Королевский театр, ложа Его Величества
Ответов - 46, стр:
1 2 3 All
Барбара Палмер: Как фрейлине Ее Величества, графине Палмер пристало бы появиться в театре вслед за королевой, но Карл не был настолько тираном, чтобы требовать от фаворитки соблюдения смехотворных формальностей. Посему леди Кастлмейн опоздала. Не обращая внимания на семенящую следом воспитанницу, которой не терпелось увидеть представление, графиня неторопливо прошествовала в ложу. Шуршало платье, шаркали востроносыми туфлями придворные, огоньки свечей играли на сапфировом ожерелье. Последние два часа перед выходом в свет Барбара провела в сосредоточенной тишине - она не любила прерывать болтовней создание шедевра. И теперь нестись сломя голову на какую-то пьеску... Вот как раз голову графиня надеялась донести до места в полном порядке, вплоть до последнего тугого и блестящего завитка. Пьеска еще и не думала начинаться, а в королевской ложе не хватало только Джеймса. "Молодые повесы тоже не приходят вовремя". Барбара покрепче сжала веер и поклонилась их величествам.
Элизабет Бересфорд : Девушке оставалось лишь кусать губы от легкой досады, ведь обогнать или заставить миледи идти быстрее невозможно. Казалось, что она просто получала удовольствие от этого шествия. А вот Бесс мучилась и сгорала от любопытства. А ее врожденная пунктуальность просто не давала покоя. Но не дать было нечего, пришлось покоряться Барбаре, или ее капризам. Оказавшись в ложе, девушка учтиво поклонилась вслед леди Кастлмейн. Вновь видеть короля она была несказанно рада, но сегодня с ним была еще и Королева...
Екатерина: Театральная обстановка была по душе Екатерине, согревало сердце и то, что она проводит время с мужем. К появлению графини королева, как обычно, отнеслась как к неизбежному злу, которое нужно терпеть во имя более высоких интересов. Слегка кивнув ей и более не удостаивая взгляда, Екатерина посмотрела на девицу, что пришла вместе с ней – это лицо было ей не знакомо. - Как вас зовут, милое дитя? – ровно и любезно спросила она.
Карл II: Карл благосклонно взирал на супругу, которая с присущим ей тактом ничем не выдала своего недовольства присутствием Барбары. Та, в свою очередь, остерегалась дерзить королеве или еще как-нибудь подчеркивать свое привилегированное положение, зная, как трепетно Карл относится к соблюдению внешних приличий. Королева в Англии одна, а королевских любовниц множество, так пусть же ни одна из них не смеет возвысить голос в присутствии Ее Величества. Он был весьма доволен тем, что Екатерина обратила внимание на мисс Бересфорд - теперь им обеим будет не так скучно на спектакле.
Барбара Палмер: Барбару всякий раз бесило лощеное королевское лицемерие со стороны Карла. На королеву фаворитка обращала внимания не более, чем та на нее. У леди Кастлмейн по отношению к Екатерине было два чувства - смутное, презрительной жалости и явное - превосходства. Графиня посмотрела на свою деревенскую деву. Красотка вышла в духе последней моды на вспугнутых нимф - Барбара разрешила парикмахеру оставить несколько легких свободных прядок, а румянец и природная... хм... неиспорченность в глазах завершали образ. Леди Кастлмейн на всякий случай легонько коснулась локтя девицы, давая понять, что не время отмалчиваться.
Элизабет Бересфорд : Бесс немного растерялась, когда Королева столь внезапно обратилась к ней. Девушка не рассчитывала, что так скоро привлечет внимание и, если бы не толкнула ее Леди Кастлмейн, так бы и стояла, пряча глаза от смущения. - Элизабет Бересфорт, Ваше Величество, - звонко пролепетала и еще раз поклонилась.
Карл II: -Мисс Бересфорд, если я не ошибаюсь, сегодня впервые в театре, - добродушно промолвил Карл, отрываясь от созерцания суеты в партере. - Не стесняйтесь спрашивать, дитя мое - полагаю, пока что вам все в диковинку.
Джеймс Монмут: Поразительно, как при разности характеров (не говоря уж о всем прочем) были схожи взгляды на собственную персону у королевской фаворитки и у королевского же отпрыска. По твердому убеждению герцога Монмута, ни одно представление не стоило того, чтобы являться на него вовремя. Если бы блистательному герцогу Чарльз Харт или Майкл Моухан возымели дерзость объяснить, что публика ходит в театр смотреть хорошее исполнение пьесы, а не саму пьесу (которую можно и прочесть), Монмут искренне удивился бы. По совету Рочестера Джеймс некогда прочел пару шекспировских пьес, нашел их скучными, славу автора раздутой, и с тех пор почитал себя знатоком. Итак, разодетый в пух и прах к вечернему выходу в свет Джеймс Монмут появился в королевской ложе сообразно собственным представлениям о времени. Слава богу, пунктуальность – это бремя королей.
Карл II: Джеймс появился в ложе с таким победным видом, что можно было подумать, будто он уже успел быстренько съездить на фронт, разгромить голландцев, промотать контрибуцию и при этом даже не измять манжеты. -Добрый вечер, сын мой. А где же ваша тень? - следовало ожидать, что Монмут явится в компании сладкоречивого Рочестера, которому и предоставит слово. Наверняка, тот уже приготовил речь о десяти причинах, по которым Карлу не следовало высылать Джейми из Лондона.
Джеймс Монмут: – Разве я сторож другу своему? – небрежно пожал плечами Монмут. – Граф пренебрег сегодня обществом Мельпомены… или все-таки Талии? – неожиданно озадачился античной мифологией Джеймс, – и я его не виню. По правде сказать, Монмут был несколько раздосадован отсутствием Рочестера. Тот твердо намеревался быть сегодня на представлении, но в последний момент пошел на попятный, запутанно и многословно сославшись на многочисленные дела вперемешку с зовом муз. Ни в какие дела, а тем паче муз Джеймс не поверил – столь вдохновенно сиял граф под стать своему титулу – однако, подозревая очередную любовную интрижку, уговаривать друга составить ему компанию в театре не стал. В королевской ложе вряд ли удалось бы повеселиться, и Монмут благородно приготовился скучать за двоих. Впрочем, герцог немного оживился, приметив графиню Кастлмейн и ее прелестную воспитанницу, в предвкушении продолжения многообещающей утренней беседы.
Екатерина: Королева вежливо улыбнулась милорду Монмуту, отдавая дань приветствию, и вернулась к разговору с Элизабет. - Как вам театр, мисс Бересфорд? Юным особам полезно подобное времяпрепровождение, оно дает пищу их уму. Если вас, конечно же, интересуют пьесы. Пусть девица, очевидно, находящаяся под влиянием графини, призадумается.
Барбара Палмер: Барбара с интересом разглядывала воспитанницу - не умрет ли от счастья. Карл был бы очень растроган. Появление Джеймса грозило еще большей смутой в неокрепшей душе, так что леди Кастлмейн сочла своим долгом поздороваться с герцогом за двоих, а Бесс снова чуть повернуть за локоть к королеве. Улучив момент, когда Карл разглядывал кого-то внизу - снова эти театральные девки!.. - леди Кастлмейн улыбнулась герцогу Монмуту: - Не жалеет ли милорд, что взял на себя хлопоты о крошке Фэнси, вдобавок к хлопотам с моим кузеном? Уж не знаю, кто из них резвее, - в нарочитой задумчивости покачала головой Барбара.
Джеймс Монмут: С подчеркнутым почтением поклонившись Екатерине Браганца и чуть небрежнее – мистрис Бересфорд, Джеймс еще более возрадовался присутствию здесь графини Кастлмейн. Беседы с Ее Величеством заставляли герцога чувствовать себя весьма неловко и ощущать неясную вину за само свое существование. Подозревая, что его общество так же не приносит особой радости мачехе, Монмут был только рад обратить все свое внимание на другую даму. – Что вы, миледи, – с веселым смехом воскликнул он, – какие хлопоты может доставить маленькая собачка, кроме самых приятных? То же относится и к вашему кузену, который дарит меня своей дружбой, а дружба искупает многие грехи. Я не из тех лицемерных людей, кто судит своих друзей строже, чем врагов.
Барбара Палмер: - Вы редкий человек, - польстила ему Барбара. Интересно, кого это юнец записывает во враги. Должно быть, кредиторов, задир и любого из тех, кто наступит на нашу маленькую королевскую гордость. Даже не заметив перемены мыслей, графиня снова закипала на Карла. Ну что ж, что спесивец заслужил, то и получит сполна. Леди Кастлмейн жестом предложила герцогу Монмуту кресло рядом со своим: - Искренне надеюсь тоже стать вам другом, милорд.
Джеймс Монмут: На юношеских щеках Монмута зарделся румянец удовольствия, и он мстительно подумал, что если бы Фрэнсис видела его сейчас, она бы лопнула со злости и пожалела, что так обходилась с ним. Джеймс вольготно разместился в предложенном ему кресле и заметил, ничуть не погрешив против истины: – Многие почли бы за честь стать вашим другом, миледи. Осмелюсь заметить, вы и сами это прекрасно знаете. Люди нашего положения всегда окружены самой низкой лестью, и им нелегко отыскать искренних друзей, – Джеймс вздохнул, бросив на леди Барбару долгий выразительный взгляд черных глаз, опушенных длинными, как у женщины, ресницами. Прием, который герцог Монмут почитал неотразимым для женского пола. Выдержав паузу и сочтя ее вполне достаточной для произведения необходимых разрушительных действий в сердце миледи Кастлмейн, Монмут коснулся темы отсутствия своего друга: – Ваш кузен был просто в отчаянии, что ему пришлось пропустить спектакль и пренебречь столь блестящим обществом, – разливался соловьем Джеймс. – Но увы, неожиданное недомогание сразило его.
Барбара Палмер: Барбара ничего не имела против юношеского бахвальства - так ясно читались в нем влияние Рочестера, попустительство Карла и трогательная неспособность к настоящим интригам. Она сочувственно выслушала тираду о бессердечности света и ответила взглядом на взгляд. Графиня не менее своего собеседника верила в чувственную силу прекрасных глаз - не зря же отливали синевой сапфиры, и столько сил ушло на дымчатость тяжелых век. - Что же, он поправится? - кокетливо-лукавым тоном поинтересовалась леди Кастлмейн судьбой кузена.
Джеймс Монмут: Джеймс с заговорщическим блеском в глазах покачал головой и наклонился поближе к ушку леди Барбары: – Кто знает, миледи? Сердечные недомогания так коварны. Монмут не испытывал ни малейших угрызений совести, выбалтывая свежую сплетню. Во-первых, Рочестер не просил его сохранить в тайне свое новое увлечение. Во-вторых, слухи такого рода имеют длинные ноги, так почему Монмуту не стать первым вестником? В-третьих, любовные симпатии милорда Рочестера были столь скоротечны, что к завтрашнему дню новость могла устареть.
Барбара Палмер: - О, ну тогда за него можно не беспокоиться, - негромко рассмеялась Барбара. - Если, конечно, мой кузен не встретил юную Суламифь, целиком пленившую наконец его искушенное сердце. Графиня изящным жестом раскрыла веер и поднесла его к губам. Теперь они с Джеймсом смотрелись как истые заговорщики. От перчаток терпко и сладко пахло духами. - Кто же эта особа? Давно ли при дворе?.. - леди Кастлмейн с удовольствием секретничала, и думать забыв про пьеску. Пусть королевская женушка смотрит ее со своим благоверным.
Джеймс Монмут: Без особого интереса посмотрев на сцену, Монмут вновь склонился к леди Барбаре и, вдохнув дурманящий запах духов, продолжил: – Раньше я эту леди не видел, так что думаю, при дворе она недавно. Она молода, хороша собой, носит жемчуга и нежное имя, – герцог наклонился еще ближе и шепнул, – Элизабет. На этом моменте рассказ Джеймса прервался, поскольку он неосторожно опустил взгляд, и декольте Барбары Кастлмейн заставило его потерять нить повествования.
Барбара Палмер: Барбара слушала вполуха. Слова Джеймса были куда менее значимы, чем ощущение его дыхания на коже или блеск темных глаз. Графиня подмечала каждое движение, каждое свидетельство своей привлекательности для того, кого уже выбрала себе в любовники. В подобные моменты в ней поднималось чувство власти и ни с чем не сравнимый азарт. Леди Кастлмейн знала, что зовется при дворе королевской шлюхой - что за жалкая цена за это удовольствие. - Да?.. - проговорила графиня одними губами. - Вы сказали, нежное имя.
полная версия страницы