Форум » И все тревоги милых дней... » Ворон ворону глаз не выклюет » Ответить
Ворон ворону глаз не выклюет
Томми Стаббз: Лондон, заведение мамаши Гвин. Дождливая осень 1661 года.
Ответов - 45, стр:
1 2 3 All
Томми Стаббз: Не подозревая, насколько ему повезло (причем не единожды), Томми крутился по залу, таская кружки с элем. Не то что бы он с охотой взялся за это дело, но сначала один джентльмен повелительно щелкнул пальцами, потом другой – и понеслось. Улучив минутку передышки, Том мешком свалился в уголок подле камина и там притих, вытянув к огню босые ноги и расслабленно пошевеливая пальцами, наслаждаясь благодетельным теплом. Теперь, когда у него выдалось время осмыслить события сегодняшнего вечера, мальчишка впервые подумал, что неплохо было бы сидеть так у камелька каждый вечер, – и черт с ними, пусть гоняют за кружками и всучивают метлу. В очаге пыхнул уголек, стрельнув искрой в пятку Томми. Он дернул ногой и, поджав ступню под себя, завозился, устраиваясь поудобнее. В этот момент, ненароком подняв глаза, он встретился взглядом с мамашей Гвин, которая его рассматривала сквозь клубы окутывавшего ее табачного дыма.
Элинор Гвин : - Ну? - вопросила Элинор, не вынимая трубки изо рта, отчего коротенькое словцо прозвучало куда как грозно. Мадам была столь утомлена дневными хлопотами, что намеревалась переложить решение о дальнейшей судьбе Томми на плечи самого мальца. Если миссис Гвин не была добра в том смысле, какой подразумевают проповедники, она была достаточно ленива для того, чтобы не нарушать более трех заповедей в день. Она проводила взглядом Китти, увлекающую наверх мистера Хёрли, проигравшегося в пух и прах, и мимоходом отметила, что с тем же успехом беднягу могли и просто обокрасть. Последняя монета из спасенного кошелька легла в вырез девицы между двух тугих грудок, как в щель копилки, и хозяйка заведения одобрительно кивнула, снова обращая грозный взгляд на Томми.
Томми Стаббз: «Что, опять?» – безмолвно, но красноречиво гласил ответный взгляд маленького оборвыша, уловившего в неприветливом голосе мадам Гвин раскаты былой грозы, которую он считал давно миновавшей и забытой. – А чего? Я ничего, – затянул Томми старую песню, но уже без былого задора. – Вот погреться присел. Не выгоняйте, а? Мальчик несколько раз хлюпнул носом, сдерживаясь, но потом разревелся по-настоящему. – Никому я не нужен… а-а-а… на улице холодно-о-о-о… у-у-у... и есть нечего-о-о… ик! Вся былая бравада слетела с него, как шелуха с ошпаренного лука.
Элинор Гвин : - Ну! - мадам Гвин даже вынула изо рта трубку. - Ну, ну!... Хотя какому-нибудь рифмоплету могло показаться, что этих однообразных звуков недостаточно, чтобы разумное существо могло с их помощью выразить свои переживания, актер устроил бы Элинор овацию. Эти "ну" отличались друг от друга, как сапфир, к примеру, от жемчуга. В первом было порицание, слегка окрашенное укоризной, мол, как же такой взрослый парень позволяет себе прилюдно распускать нюни. В последующих читалось нечто вроде ободрения - если бы миссис Гвин не было так лень подниматься с места, она заменила бы их успокаивающим похлопыванием по плечу.
Томми Стаббз: Томми вновь душераздирающе икнул и судорожно то ли вздохнул, то ли всхлипнул, размазывая кулаком грязные полосы по немытой рожице. Инстинктом дикого зверька он почуял, что только что миновал некий порог, откуда не прогонят. И впервые понял сознательно, что его жалобные завывания действуют как волшебное заклинание, умиротворяющее злых духов, которое когда-то бормотала Болтушка Пэг над горшком с подгорелой кашей. – Я вам пригожусь, тетя, – проникновенно сказал мальчишка. – Вот увидите. Эпизод завершен
полная версия страницы