Форум » И все тревоги милых дней... » "Робеешь? Ничего, пройдет. Стаканчик пунша и - вперед!" » Ответить
"Робеешь? Ничего, пройдет. Стаканчик пунша и - вперед!"
Элинор Гвин : Лондон, 1663 год
Ответов - 37, стр:
1 2 All
Элинор Гвин : Порой миссис Гвин казалось, что жизнь решительно не удалась. Все ее прошлое складывалось из множества "если бы". Если бы она вышла замуж за соседа-сапожника. Если бы красавчик-кавалер не поймал ее на приманку лести. Если бы у него было еще какое-то имущество, кроме серьги в ухе, шпаги на боку и шпор на сапогах. Если бы она не забеременела так скоро, один и другой раз. Если бы ее капитан вовремя перебежал на сторону Парламента... Она бережно лелеяла память обо всех этих упущенных возможностях и непоправимых ошибках, ежевечерне перебирая скверные воспоминания, как папистские четки в молитве на сон грядущий. Несмотря на это, Элинор не позволяла хандре взять верх над ее деятеьной натурой, а потому не просто плакалась на жизнь, но и пыталась сделать ее лучше. Благо, случай к тому представлялся самый подходящий. - Розочка, - почти льстиво промолвила она, подзывая к себе старшую дочь, усердно оттирающую закопченный чугунок. - Поди-ка сюда, разговор есть.
Роза Гвин: Рози отлично знала свою мать. Вот сейчас у той ностальгическое настроение и она как всегда вспоминает свою полную лишений и борьбы за благосостояние семьи жизнь. Хорошо, что хоть без бутылки, а то сейчас же полились бы потоки слез и причитаний... А Рози её опять успокаивай и выслушивай в очередной раз историю большой любви с щеголеватым офицером. Девушка и не помнила то его толком. Не отец, а сплошное недоразумение. Но видно эта история была дорога матери как память. Рози вздохнула. Расстраивать мать ей сейчас совершенно не хотелось. Отложив чугунок и, вытирая руки о фартук, она подошла к мадам Гвин. - Что мамочка? – Розочка была уверена, что мать хочет ей дать какое-то поручение. Старшим детям вечно приходится больше отдуваться по дому, и Рози уже привыкла, что мать всегда в первую очередь обращается к ней.
Элинор Гвин : Подперев щеку кулаком, миссис Гвин задумчиво осмотрела дочку с ног в разбитых башмаках до гладко зачесанной макушки и обратно, пытаясь оценить ее с точки зрения джентльмена. Получалось дешево. Тогда миссис Гвин взглянула на Розу глазами лавочника средней руки. Это было куда более утешительно, а главное, прибыльно. Сколько Элинор помнила, благородные кавалеры были удручающе скандальны и, в подавляющем большинстве, неплатежеспособны. - По-моему, тебе нужна новая одежда, - изрекла миссис Гвин, прикидывая, где можно будет приобрести необходимые вещи подешевле и на какую скидку можно рассчитывать при мелком опте.
Роза Гвин: Взгляд матери непривычно оценивающе рассматривал дочь. Под ним девушка почувствовала себя неуютно. Опустив глаза на свои стоптанные башмаки, Рози закусила губу и потопталась на месте, пытаясь прикрыть трещину на одном из башмаков. Когда же мать подняла глаза на лицо Розочки, то девушка сконфуженно потерла ладонью нос, отчего на нем образовалось пятно от сажи. Вид стал еще более неприглядный, но Розочка не знала, о чем думает мать, и улыбнулась. - Новая одежда? – голос Рози ожил, - Мамочка! Девушка бросилась обнимать мать. Мадам Гвин не часто баловала своих детей обновками. Однако, поглядев на задумчивое лицо матери внимательней, Рози вдруг остановилась. - Зачем? – осторожно спросила девушка, заглядывая в холодные сейчас глаза мадам Гвин, материнской опекой тут и не пахло. С чего это её вдруг стал заботить внешний вид дочери? Такого раньше не бывало. - Зачем мне новая одежда? По хозяйству я и в этой справляюсь…
Элинор Гвин : Миссис Гвин громко и выразительно фыркнула. - По хозяйству! Я в твоем возрасте была, как собака в колесе, пищи да беги - как не горбатишься над шитьем, так скачешь по городу с заказами, а метлы с котлами были заместо отдыха. Вот так вас и рожать-растить, неблагодарных, чтобы этаким манером цедили матери в ответ - "и так справляюсь"! Нет, Розочка, коли тебе нравиться сидеть по уши в дерьме, и вонь носик не тревожит, я тем больше привыкла. Весь ее вид говорил о том, что Элинор чувствует себя незаслуженно оскорбленной в лучших чувствах, и что от дочери потребуются извинения прежде, чем матушка изволит объясниться.
Роза Гвин: Уж лучше бы мать вспомнила свою сумасшедшую любовь… А то опять нравоучения, да упреки в неблагодарности… И за что? Розочка растерянно помяла в руках грязный фартук, вспоминая, что же она такого за последнее время натворила. Однако вспоминались какие-то мелочи… Наверное у матери просто настроение такое сегодня. Ну что ж… Тогда лучше не провоцировать истерику, а со всем тихонько соглашаться. Тогда глядишь, и буря мимо пройдет, и корабли целы будут. Рози ласково улыбнулась и порывисто обняла мать со спины за плечи: - Ну, мамочка, ну что ты? Я же не спорю. Ну, нужно мне одежду купить – давай купим, - тихонько утешала Розочка мать, прижавшись своей щекой к щеке родительницы. Было ясно, что этим всё так просто не кончится и мать с удовольствием подхватит любую следующую фразу дочери, - Ты, что меня в лавку хочешь пристроить? – Эта догадка вдруг осенила Рози, и уверенная, что не ошиблась, она благодарно поцеловала мягкую щеку родительницы.
Элинор Гвин : - Совсем дура, - почти с восторгом промолвила мать, отстраняя от себя Розу и вглядываясь в ее хорошенькое личико. Поплевав на рукав, она оттерла сажу сперва со своей щеки, потом с дочкиного носа, и назидательно заметила: - В лавку, Розочка, было бы хорошо. Для тебя. А кто о нас с Нелл подумает? Спасибо, матушка, что вырастила, ночей не спала, кусок хлеба последний отдавала, дальше я сама пойду? Да? Может, присмотрела уже, куда именно? В голосе миссис Гвин звенела неподдельная тоска родительницы, вынужденной кротко мириться с постоянными капризами ею же избалованного чада.
Роза Гвин: Рози понурилась. Не угадала,… а жаль. Сын хозяина пекарни с некоторых пор вечно на неё пялится, когда Розочка прибегает к ним за покупками. Рози, конечно, ясно видит, что нравится она ему очень – то ущипнет игриво, то сумку донести до их дома предлагает, а то беседы заводит. Глаза его серые так и сверлят Розочку, так и пылают огнем, как только она на пороге появится. А недавно заговорил при ней с отцом о том, что не мешало бы взять помощницу, торговля-то бойко идет. Вот Рози и подумала, что хозяин пекарни с матерью уж успел поговорить. - Ну почему для меня? – Рози не могла никак понять, к чему клонит мать. И то не так, и это не так. Хочется просто поругаться на кого? Так старшая словно для того на свет появилась, чтоб отвечать за младшую сестру, да вечно нравоучения материнские выслушивать. А ведь любящая мать не скупилась на воспитательные меры... Роза тяжело вздохнула, - Мамочка, ну что ты такое говоришь? Я никогда ни тебя, ни Нелл не оставлю. Буду всегда помогать и даже когда замуж выйду… Роза покраснела. Все-таки этот паренёк сероглазый ей очень нравился.
Элинор Гвин : Миссис Гвин воззрилась на дочь с таким видом, будто Розочка изъявила желание научиться летать и сейчас же собиралась сигануть с крыши. -Замуж, - повторила она, будто примериваясь к новому ругательству - звучит хорошо, но пока непонятно, в каких именно случаях его стоит использовать. - За-амуж. Это ж за кого ты навострилась, стоило матери отвернуться?
Роза Гвин: Рози опустила голову и густо покраснела. - Пока ни за кого… Но мне очень нравится сын пекаря... И я ему нравлюсь… Я думала, что ты меня в пекарню хочешь к ним в помощницы отдать, - Розочка замолчала и вновь обняла мать, - Мамочка, поговори с пекарем, может, и правда я у них подработаю. Нам же нужны деньги…
Элинор Гвин : - Вон оно как, - миссис Гвин испытала сильнейшее желание задымить заветной трубочкой. - А знаешь ли ты, Розочка, каково оно, в приказчицах или в прислугах? Пока ты птица вольная и жалованья тебе никто не платит, и разговор идет вежливый... Нра-авишься, поди ж ты. Я тебя уверяю, уж поверь матери, как только ты рабочей скотинкой у них сделаешься, и вякнуть не успеешь, как этот самый пекарев сынок тебе юбки задерет. Не выйдет по согласию - силой возьмет, и будешь ты, золотко мое, и днем, и ночью на него трудиться, пока пузо или горб не заработаешь.
Роза Гвин: Розочка разжала руки, отпустила мамину шею, отошла на два шага и в нерешительности вновь опустила глаза на башмаки и стала мять подол юбки. - Какое пузо мамочка? Сын пекаря он... хороший. Он меня не обидит. - Образы привольной жизни в пекарне, и красивое, по ее меркам, лицо сына пекаря никак не хотели покидать голову молодой девушки. Но, начиная понимать, что опять клонит не туда, Розочка вдруг замолчала. Она совсем не хотела злить мать, но все еще не понимала с каким поручением ее хотят отправить и зачем.
Элинор Гвин : - "Какое пузо"! - передразнила дочку Элинор и постучала ее по лбу костяшками пальцев. - А вот то самое, из которого и ты в свое время вышла, девушка! Недоумение и возмущение мадам Гвин легко можно было понять. Она предполагала, что Роза при всем своем простодушии все же достаточно сообразитеьна, чтобы делать выводы из увиденного, благо, в Ист-Энде мало кто утруждал себя соблюдением приличий. - Скажи-ка, Розочка, - мягко проговорила любящая мать, - а ты никогда не думала, чем джентльмен отличается от пекарского сына?
Роза Гвин: Розочка прекрасно понимала, о каком пузе идет речь, но ее мечты о прекрасном сыне пекаря не допускали и мысли о том, что это может произойти с ней в том виде, в котором описывала мать. Все это было странно и подозрительно. Особенно последний вопрос, над которым девушка сильно призадумалась. Она прекрасно понимала, в каком заведении помогает матери по хозяйству, и мечты о том, что на нее может засмотреться и увезти в свой дом джентльмен были столь далеки от реальности, что подобные сравнения никогда не приходили ей в голову. О чем, немного поколебавшись, она и сообщила матери.
Элинор Гвин : - И это скверно! - возгласила матушка Гвин, сокрушенно качая головой. - Если бы я, Розочка, как ты, не видала никакой разницы между простолюдином и джентльменом, то ты бы звала папашей какого-нибудь пропойцу-сапожника. Как это обычно бывало при воспоминании о бравом капитане Гвине, очи его вдовы подернулись слезой. Хотя многие сомневались в сущствовании сего доблестного мужа, тут уж никто не мог сказать, что Элинор пускает в ход лук в платке, чтобы разжалобить собеседника. По капитану ли, по своей ли мечте о нем, но мадам скорбела вполне искренне.
Роза Гвин: Про себя Рози подумала, что лучше уж такой отец, чем вовсе никакого, но вслух матери, естественно, ничего не сказала. Она хорошо справлялась по хозяйству и порядок вещей ее вполне устраивал. Больше всего она благодарила мать за то, что та избавила ее от другой "работы", хотя постоянно ловила на себе взгляды прохожих и соседей. Поэтому на восклицание матери не смогла придумать ничего лучше, чем покорное "Да, мамочка". И вновь уткнуться взглядом в башмаки. Разговор явно переставал подавать надежду на появление состоятельных женихов, которые грезились молодой девушке. Поэтому оставалось послушно внимать матери и надеяться, что буря минует ее тихую гавань и она скоро вернется к своей обычной работе.
Элинор Гвин : - Так вот, Розочка, - продолжала витийствовать мадам Гвин, - джентльмен не просто знает толк в вежливом обхождении да красивых словесах. Джентльмен, девочка моя, с уважением относится к женщине, вот что главное! И если он ее малость побеспокоил своими мужскими потребностями, то непременно поблагодарит за хлопоты. Да, милочка, вот оно, главное отличие. Весь этот народец - лавочники да ремесленники, полагают, что девочки у той же мадам Росс веселятся, а не работают, но подлинный кавалер знает, какой это тяжкий труд - ублажить мужчину, особенно если он в летах и жирком оброс... - Элинор спохватилась, что ее пламенная речь свернула куда-то не туда. - Словом, не верится мне, чтобы этот самый булочников сын знал эдакие тонкости и понимал что-то еще, кроме того, в какую сторону подол задирается.
Роза Гвин: Роза замерла. Невинный разговор о женихах принял опасный оборот. Девушка вспомнила, как год назад случайно услышала разговор матери с одним из клиентов. Тот предлагал кругленькую сумму за ночь с дочерью хозяйки заведения. Мужчина был слишком пьян и мать позвала одну из своих девиц, сложением и ростом похожую на Розу. Посетитель не заметил подмены и заплатил обещанные деньги. В последнее время доходы заведения Элинор Гвин стали падать. Ушли сразу две девушки. Рыжеволосая Мэри убежала с бродячим театром, а Офелия неожиданно для всех выскочила замуж. Нужно было искать замену и побыстрее. Роза разглядывала свои башмаки, стараясь не смотреть на мать, не встречаться с ней глазами. А что, если все эти разговоры о том, как ублажить мужчину, новые наряды неспроста? Девушка любила мать, но не питала по отношению к ней никаких иллюзий, полагая, что мама настолько свыклась со своей профессией, что считает ее совершенно нормальным, и, более того, приятным и необременительным способом заработать деньги, а уж девушки из бедных семей и вовсе должны считать за удачу попасть к мадам Гвин. Роза попыталась вернуть разговор в безопасное русло: - Мама, но ты же знаешь, джентельмен никогда не возьмет меня в жены.
Элинор Гвин : Мадам Гвин хотела было возразить, что она самолично была замужем за самым разнастоящим джентльменом, у каких гербы на носовых платках вышиты, но потом опомнилась - это вряд ли могло помочь в деле, которое она затевала. - Верно говоришь, не возьмет. Только ты подумай, охота ли тебе связываться с каким-нибудь мужланом, который из тебя жилы тянуть станет, на палец наматывать и джигу бренчать,а? Ты вот погляди, погляди на соседей наших. Вот сапожника жена - что ни воскресенье мужа на себе из "Быка" домой тащит, а он ее в три раза толще. А припомни, как прошлой зимой миссис Эндрюс со всем своим выводком по снегу скакала, пока мистер Эндрюс за ними с топором гонялся? А то еще погляди на миссис Суини, которая с утра до вечера селедкой торгует, пока ее муж кости мечет да трубкой дымит. Угодно ли вам, барышня, на своей шкуре такого испробовать?
Роза Гвин: Роза старалась скрыть возмущение, охватившее ее, но щеки предательски пылали. Значит, быть честной женщиной плохо? Ну да, куда лучше содержать дом терпимости. Слышала бы мама, что говорят про нее за глаза все соседи. И ладно бы только про нее. И Роза и Нелл частенько становились объектами самых грязных сплетен. Нет, как бы не заглядывался на нее сын пекаря, никогда он не возьмет в жены дочь падшей женщины, а именно так отзывался о Элинор Гвин сам пекарь. К тому же Роза понимала, что в словах матери есть толк. Местные мужчины грубы и невежественны. Да к тому же каждый второй, а то и первый, к тридцати годам пьет как сапожник. Вовсе не о таком муже мечтала Роза. Что же делать, если мать станет настаивать? Бежать? Но куда? Таким беглянкам одна дорога - в заведение к мадам, наподобие ее матери. Только мать на то и мать, что не даст в обиду, а в чужом доме придется самой себя защищать. Да и на кого оставить младшую сестричку, она еще так юна, так наивна... Рой самых противоречивых мыслей кружил в голове девушки. "А может все обойдется, - размышляла Роза. - Неужели мама захочет, чтоб дочери повторили ее судьбу?" Роза решилась посмотреть на мать: та, казалось бы, даже и не догадывалась,что творится в душе дочери. Девушка решила тянуть время и самым невинным и простодушным тоном, на какой только была способна, ответила: - Но мамочка, долг каждой женщины - стать женой и матерью. А уж если муж попадется с дурным характером, такова значит наша женская доля - терпеть.
Элинор Гвин : Простодушное заявление Розы так возмутило мадам Гвин, что она вынуждена была в сердцах сплюнуть себе под ноги, чтобы избавиться от излишка желчи. - Родная мать, значит, тебя плохому учит? Зла желает? Распинается тут, как пастор на кафедре, а мы знай носик воротим? Ну-ну, не слушаешь меня, услышишь воловью шкуру, натерпишься, жена и мать ты моя! Вот как вспучит тебя пятнадцатым младенцем при муже-голодранце, припомнишь, да поздно будет! - резкий взмах руки в воздухе мог означать как родительскую досаду, так и намек на оплеуху. - У Нелл вон, молоко на губах не обсохло, а соображает в сто раз быстрее. Сиди, Розочка, три чугун, жди, Бог подаст, может, еще до седины даже. Что с тобой толковать! Нелл мне давеча говорит: "Ах, мамочка, как бы я хотела платье, как у настоящей леди, и бусики жемчужные!" Слыхала? Вот где ум! Небось, она-то упираться не будет! - с каждым словом мысль привлечь к делу младшую дочь вместо старшей казалась Элинор все более привлекательной, пусть Нелл еще не обрела не то что женственных форм, но еще и не вступила в пору девичества.
Роза Гвин: Роза вздрогнула от неожиданности. Она не ожидала от матери такой бурной реакции. И как ей только в голову пришло упомянуть в этом разговоре Нелл! Та же совсем дитя - всего 14 лет. Роза вздохнула, вспомнив младшую сестру. Нелл и на вид девчонка еще, а мыслит и совсем как десятилетний ребенок. Бусики жемчужные захотела да платье как у леди…. Нельзя допустить, чтобы мама сделала из Нелл девицу легкого поведения. По крайней мере, не сейчас, пусть сестренка подрастет, поумнеет чуток и сама решит что к чему. Да к тому же вдруг ей повезет и... Как именно должно повезти сестре, чтобы выбраться с городского дна, на котором они обитали, Роза не представляла, но очень желала счастья сестре и была готова поверить в любое чудо. Розе очень хотелось спросить мать, неужели та мечтает, чтобы дочери повторили ее судьбу, но, видя что мама и без того раздражена, решила не усугублять ситуацию чтоб не попасть под тяжелую руку. Вместо этого она опять потупила глаза и тихо сказала: -Мама, о чем ты говоришь, Нелл совсем маленькая. А я, я просто хочу стать… И тут Роза не сдержалась: - Я хочу стать честной женщиной.
Элинор Гвин : - Че-го? Вы послушайте ее! Нет, вы послушайте эту дурищу, эту бесстыдницу! - мадам Гвин нисколько не обеспокоило то, что Роза как раз пытается проявить скромность, для ист-эндской девушки почти неприличную. - Честной! А сытой ты стать не хочешь? А? - для вящей убедительности она ухватила дочь за плечи и пару раз хорошенько встряхнула. - Неблагодарная! Я всю жизнь на вас положила, ни дня, ни ночи спокойной не знала, каждый кусок разделю натрое - думаю, подрастут, опорой матери будут... - воодушевление, с которым мать трясла Розу, плохо сочеталось с плаксивыми нотками в ее голосе, но не оставляло сомнений в том, что миссис Гвин настроена весьма серьезно. - Выросли! Кровопийцы... Спиногрызы... Захребетницы... Ветер в голове, думаете, мать вечная? Э, нет, вы еще узнаете, почем фунт лиха! Оттолкнув от себя Розу, мадам Гвин принялась старательно тереть глаза заскорузлым от пролитого эля уголком передника, почему, разумеется, они заслезились и покраснели еще сильнее, нежели от душевной мУки.
Роза Гвин: Роза приготовилась к долгим излияниям и чуть было не упала, когда мать внезапно оттолкнула ее от себя. Вновь обретя равновесие девушка посмотрела на родительницу. Роза никогда не верила в сентиментальность матери, но глядя, как та прижимает фартук к покрасневшим глазам, видимо пытаясь скрыть слезы, ощутила укор совести. Бедная мамочка, как же ей было трудно одной, без мужа, без семьи, поднимать на ноги двоих детей. Роза вздохнула, выбора у нее не было: -Мама, что ты говоришь? Я вижу как тебе тяжело и очень хочу помочь. Я могла бы устроиться прислугой, и стала бы отдавать тебе все жалование. Но ты сказала что быть прислугой плохо.
Элинор Гвин : - Дурой быть плохо! Ду-рой! Грех это смертный при таких родителях! Сама бы тебя не рожала, подумала бы - подкидыш! - от волнения грудь мадам колыхалась подобно ниве под ветром, а лицо пошло красными пятнами. - Вот хватит меня удар из-за тебя, дрянь ты этакая, так вы же и в могилу по-людски не положите! В канаву выбросите, как шавку дохлу-у-ю... - сдавленный вздох заставлял думать, что смертный час Элинор не за горами. -Дряни неблагодарные, обе-две... Попаду я на небеса, спросит меня капитан, мол, как там наши дочки, Нелл, а я ему и отвечу... "Знаешь, Томми, сладкий, тут этакое дело, Роза наша - в прачках!" Тут он меня по всему раю с кнутом гонять станет, и то - за дело, раз допустила такое, чтоб у доченьки нашей от щелока ручки крючило и от холода ножки ломи-ило-о... Нету мне покоя, и не будет! Ой, горе мое! - она снова закрыла лицо передником, плечи ее содрогались от глухих рыданий. С наивностью, часто присущей матерям, мадам Гвин полагала, что достаточно будет просто указать Розочке направление, чтобы она бодро поскакала в нужную сторону, и теперь переживала подлинное разочарование.
Роза Гвин: Глядя на раскрасневшееся лицо и вздымающуюся грудь матери, Роз пыталась понять, вправду ли мать заботит судьба дочери или же она беспокоится о недополученных доходах от продажи дочки. Когда мама заговорила про небеса, девушка определенно решила: все, переиграла. На небеса говоришь?- хмыкнула Роза про себя, - только там папеньку и ждали. Небось ему сейчас черти горячую ванну из масла готовят, как дворянину, не иначе. Любовь к матери гнала прочь мысли о том, что ванна эта вполне может оказаться на двоих. С одним Роза точно не могла поспорить: мама не вечная. А вдруг ее и вправду хватит удар, или выпьет лишку, или клиент останется недоволен и решит забрать свои деньги? Ха! Да для мамы отдать деньги все равно что руку отдать. Как тогда будут жить они с Нелл? С другой стороны, работают же девушки, и не умерли пока. И денежки кой какие поднакопили. В доме ходили слухи, что одна из девиц Элинор Гвин скопила столько, что собиралась открыть свое заведение. Роза совершенно не собиралась сама предлагать свои услуги матери. Куда лучше сделать вид, что ее, несчастную бедную девушку, вынудили, да что там - заставили стать проституткой. И кто - собственная мать. А пока надо успокоить мать и подольститься ней. Роза подошла к матери, обняла ее за плечи и поцеловала в щеку. - Мамочка, ну не плачь, пожалуйста, и не пугай этими жуткими разговорами о смерти. Мы же тебя так любим. Как мне тебя порадовать?
Элинор Гвин : Душераздирающее заявление о том, что отныне мадам Гвин не обрадует уже ничто, все же не было озвучено, поскольку достойная женщина почти добилась желаемого - Роза додумалась до необходимости умаслить свою многострадальную родительницу. - Мне одно надо, - перемежая слова всхлипами, промолвила Элинор, - чтобы вы с Нелл в тепле да сытости были, я же не волчица какая, своим кровинкам зла желать... Одно только меня волнует, чтоб у вас все чин по чину было... Вот ты думаешь, я даром с тобой о джентльменах разговор завела? Думаешь, я свою девочку кому попало отдам в руки? Не-ет, я давно приглядываюсь, как бы кого пообходительнее да нравом полегче... Тут ведь с понятием надо, чтоб на всю жизнь перепуга не осталось, а то всяко бывает. Сладко должно быть спервоначалу, чтоб потом во вкус войти. Коли ты брыкаться раздумала, так я с мастером Киллигрю потолкую. Это ж огого какая шишка! Постельничий у принца! Знаешь, что делает? Своеручно ему грелку в постель кладет, одеяло подтыкает и полог задергивает! - к концу монолога в очах мадам Гвин уже сиял неподдельный азарт.
Роза Гвин: Роза видела, что мечты о карьере дочери унесли мысли матери куда то очень далеко. Глаза Элинор заблестели, и на секунду девушке показалось, что в них отражаются золотые монеты. Впрочем, Розу пламенное восхваление достоинств некого мастера Киллигрю вовсе не впечатлило. Слуга принца поди ка и капризен как принц, да еще и зол на судьбу, что его принцем не сделала. Вслух Розочка, конечно, сказала другое: - А разве умение положить в кровать грелку да подоткнуть одеяло говорят о легком нраве? Я совсем не брыкаюсь, только понимаю, чем тебе помочь, мамочка. О чем ты хочешь поговорить с мастером Киллигрю? Ох, мама, это же сам постельничий у принца! Он ведь во дворце живет, привык по мрамору да коврам ходить, что ему у нас делать? Наверное, он уже не молод, не доверят ведь юнцу такую ответственную работу.
Элинор Гвин : - Да с какой стати милорду Йорку себя старыми пнями обтыкивать? Это вон, королю подавай советников, чтоб ума да седины полная голова, а принцу это без всякой надобности, ему знай жить в свое удовольствие да развлекаться, как сумеет. Молодой он, мастер Киллигрю, в самом соку, собой виден и по мужской части во всем ловок - я, думаешь, не присмотрелась сперва? Эми, вон, аж пищит да скачет, лишь бы опять ее выбрал... Вот, Розочка, с таким человеком я и хочу тебя свести, - в голосе мадам Гвин было столько гордости, будто не Роза, а Гарри Киллигрю был ее ненаглядным дитям. - А там уж как сумеешь понравиться, так и будет. Ты мне вот что скажи, только честно и без боязни - ты, часом, ни с кем побаловаться не успела? Или, может, кто силком в уголке зажал? Я-то знаю, ты девочка тихая, да кругом охальников полно. Скажи сразу, коли успели попортить, - проворковала любящая матушка, приобнимая дочь за талию, - не за тем спрашиваю, чтобы крик поднять, а чтобы предупредиться... Мужчины - они страх как не любят, коли их обещали по нехоженой тропке провести, а после на наезженную дорогу вытолкнули. Тут уж любой взбеленится, хоть джентльмен, хоть мазурик...
Роза Гвин: - Да упаси боже, матушка! У меня и в мыслях такого не было! Бывало, услышу, как девочки наши между собой господина какого-нибудь обсуждают, и так мне неловко становилось. – Роза решила не рассказывать матери, что она не только слышала, но и видела не мало. А как же иначе, чай не в монастыре жила. - Только как мне ему понравиться? Боюсь, замру как камень, глаз поднять не посмею, слова не вымолвлю. И ведь не красавица я, чтоб он смотрел на меня как на статую и любовался. Засмеет еще мою робость, да и выгонит взашей. Эми вот веселая, радуется каждому джентльмену, словно сам король к ней является. - Роза старательно гнала от себя картины пищащей и скачущей Эми. – Мама, я слышала про Эми, будто бы она не только с джентльменами гуляла, а и с самыми наипоследними оборванцами-бродягами. А еще поговаривали, что она и девицам необычайно приветливо улыбалась. Врут, наверное, люди, наговаривают почем зря.
Элинор Гвин : - Языком трепать - не мешки ворочать, - фыркнула мадам, - ты слушать-то слушай, но лучше глазам своим верь. Будто ты не с Эми под одной крышей живешь, на знаешь, чем она дышит? Да и черт с этими сплетнями, не о том сейчас речь. Так вот, про мастера Киллигрю. Робость твою он поймет, не за то и будет плачено, чтобы ты мяукала, как мартовская кошка. Джентльмену будет приятно самому тебя просветить, уж на словах ли сперва или сразу на деле - этого сказать не могу. Твое же наипервейшее дело - слушаться во всем, не лежать бревном и улыбаться молча. Только не вздумай хихикать, будто тебя бесы хвостами в десяти местах сразу щекочут! - подобного, скорее, можно было ожидать от не по годам бойкой Нелл, случись той торжественно лишаться девственности с благословения матушки. - А как все закончится, поцелуй джентльмену... руку и поблагодари, мол, сама не своя от счастья, что сподобилась с вами лечь. Пауза в наставлениях Элинор была вызвана мгновенно нахлынувшими воспоминаниями, которые, однако, не годились для доброго примера, хоть и помогли бывшей Нелл Смит заполучить своего капитана. В противном случае мистер Киллигрю мог заподозрить, что Розочкина невинность была ловко подновлена с помощью старых, как мир, способов, о каких осведомлена всякая уважающая себя сводня.
Роза Гвин: Наставления казались весьма дельными и даже ободрили Розу. Что-что, а молчать и улыбаться у нее получалось отлично. Впрочем, один совет несказанно озадачил девушку. -Целовать джентельмену, пусть даже клиенту, руку и благодарить? Мама, а ты уверена, что мистеру Киллигрю это понравится, и он не решит, что я какая-нибудь блаженная? Роза смущенно посмотрела на мать, бы еще один вопрос, который девушка не решалась задать матери, а спросить было необходимо. Что если Элинор Гвин воспользуется своим правом матери и припрячет всю награду за работу у себя, а дочери скажет, что это лишь для пущей сохранности? Эх, была не была! Девушка давно уяснила, что люди получают не то, что хотят, а то, а чем договариваются. Роза скороговоркой выпалила: -Мама, а сколько монет мистер Киллигрю обещал за меня? И сколько из них достанется мне. Девушка сама не верила, что произнесла это вслух. И на всякий случай покрепче обняла мать и ласково заглянула в ее глаза с самой невинной улыбкой.
Элинор Гвин : - А это тебе и вовсе ни к чему, - голос Элинор сделался и вовсе липко-приторным, - знаю я вас, девчонок - стоит вам заполучить шиллинг, как тут же надо его пустить на ветер. То леденцов накупить, от каких зубы портятся, то ленточек, с каких краска на волосы переходит, то колечко из цыганского золота со стекляшкой... Ты имей к матери доверие, Розочка. Я тебе плохого не посоветую, да и денежки твои в сохранности сберегу, а как захочешь себе что приобрести - скажи, что хочешь, я тебе добуду в лучшем виде у нужных людей. Не барахло какое, а прямо из вторых рук, хоть и из самого Уайтхолла. Мне для тебя, дочка, ничего не жалко, для тебя и для Нелли, кабы не вы, не стала бы и пузыри пускать, давно бы на дно пошла. Нету у нас на всем белом свете никого, кроме друг друга, ты не фыркай, я тебе только добра желаю, - расчувствовавшись, мадам Гвин погладила дочку по голове. - Будем вместе держаться, друг другу помогать, заживем на славу. Ты, главное, мне не перечь, я лучше знаю, всякого повидала. А с мастером Киллигрю нынче же потолкую.
Роза Гвин: Розе всегда казалось, что мама считает ее простушкой и дурехой. Тем не менее сладкие речи совсем не убедили девушку в том, что Элинор движет материнская любовь и забота, как и в том, что данные обещания хоть когда-нибудь будут исполнены. Что до денег, так мама их так запрячет, что ни в жизнь не сыщешь. И ни копеечки не даст, забоится , вдруг упорхнет птенец. А что до остального…Роза вздохнула, улыбаться даже ради притворства ей не хотелось. Даже в сытные годы девушке приходилось ходить в обносках, о нарядах мама задумалась лишь когда пришло время подыскивать клиентов. А теперь ни леденца, ни сладкой булочки не допросишься. Виданное ли дело – фигуру портить да зубы, кто ж потом позарится? Роза твердо решила, что уж если и продавать себя, то хоть с какой то выгодой. - Мамочка, как же так?! Ты меня так напугала, когда говорила, что у тебя удар может хватить или еще что похуже. И что ты не вечная. Вдруг и вправду не сегодня завтра с тобой что случится? Как же мы с Нелл будем? Ведь одни одинешеньки, сиротинущки, каждый обидеть сможет. Так я хоть скоплю чуток, на черный день, чтобы нам с Нелл с голоду не помереть. А если придется к какой-нибудь мадам идти, и попадется мегера? Не все ведь такие как ты, матушка, ты к девочкам как мать родная, а другие жалеть не станут. По другому я работать не буду, уж лучше для жениха себя сберегу.
Элинор Гвин : Мгновение поколебавшись между кнутом и пряником, мадам Гвин все же решила, что Розочкины речи не так уж безрассудны и, пожалуй, толика самостоятельности все-таки пойдет на пользу делу. - Типун тебе на язык, - ворчливо промолвила она, отвешивая дочери шлепок пониже спины. - Сойдемся-ка мы вот на чем: если джентльмен вперед заплатит мне, я тебе выделяю треть, а если тебе в руки деньги отдаст - ты мне две трети. По мнению Элинор, подобная сделка была совершенно справедливой - прежде всего, потому, что заработанное Розой так или иначе останется в семье, а значит, придется меньше тратиться на содержание старшей дочери. Там, глядишь, меньшая доспеет, начнет зарабатывать, и тогда для мошны миссис Гвин наступят блаженные времена почти полной неприкосновенности и покоя. Кроме того, никто не смог бы упрекнуть почтенную женщину в том, будто Роза станет трудиться в ее заведении на особых условиях, ибо с остальных своих подопечных мадам за свою заботу брала ровно столько же.
Роза Гвин: Роза от удивления даже приоткрыла рот. Она настроилась на упорную осаду и не ожидала, что мама так быстро сдастся. Что ж, по мнению Розы, условия были справедливыми. Она и не рассчитывала, что ей будут оказаны особые привилегии в отношении заработка. Со всех остальных девушек мадам Гвин брала точно такую же комиссию. И, не смотря на ропот и бесконечные жалобы на столь грабительские условия, никто из девушек не собирался менять заведение. Тем более, рассуждала про себя Роза, если и вправду с мамой беда приключится, она уж наверняка отыщет способ передать нам с Нелл припрятанное добро. - Мама, значит я буду трудиться на равных со всеми девушками? И ты ни капельки не любишь свою Розу? – по щеке Розы скатилась слеза. Девушка хотела разжалобить мать, а заодно вызвать в ней чувство вины, но внезапно Розе стало так жалко себя, что она разрыдалась уже по настоящему. - Хорошо, мамочка, я сделаю все, как ты скажешь. Может хоть так мне удастся смягчить твое сердце и ты подобреешь ко мне, - всхлипывая продолжила девушка. Розе удалось взять себя в руки и она решила поскорее согласиться, опасаясь, что столь бурная реакция вызовет не менее бурный ответ.
Элинор Гвин : - Кабы я тебя не любила, стала бы я с тобой церемониться, - добродушно промолвила Элинор, умиротворенная благополучным исходом беседы. В воображении доброй матушки уже рисовались картины предстоящих барышей, которые должна была принести пригожесть и свежесть дочери. Миссис Гвин уже успела выстроить в очередь возможных преемников мастера Киллигрю и примерно подсчитать, сколько можно будет заработать за следующий месяц за вычетом женского нездоровья Розы. - Не робей, малютка, - она снова покровительственно похлопала дочь по попке, - в первый раз трудно, это верно. Но, знаешь, не каждой так везет - чтобы все с матушкой за руку ходить. Будешь еще внукам рассказывать, как я тебя уму-разуму научила! Эпизод завершен
полная версия страницы