Форум » Игровой архив » "Хороший пример — наилучшая проповедь" » Ответить
"Хороший пример — наилучшая проповедь"
Элинор Гвин: 8 мая, улицы Лондона
Ответов - 5
Элинор Гвин: События последних дней основательно пошатнули душевный покой матушки Гвин, поскольку она не ожидала найти в себе смелость, достаточную для того, чтобы устроить чье-нибудь смертоубийство, пусть даже после дюжины полустаканчиков джина. Но несомненно добрым знаком было то, что Эми опознала в бесхозном джентльмене своего сбежавшего миленка и тем самым избавила Нелл от необходимости городить сложное вранье, в котором легче запутаться самой, чем запутать других. Элинор была честной женщиной не только потому, что это заповедано Божьими заповедями, до которых ей было мало дела. Скорее, ей просто не хватало широты мысли, чтобы лгать много и со вкусом, успехи ее ограничивались мелкими обманами, необходимыми в арсенале любого мало-мальски успешного лондонского предпринимателя. У каждого есть свои способы обрести бодрость духа, от сердечной молитвы до вырезания деревянных ложек. Табак и выпивка, обычно недурно помогавшие, на сей раз действия не возымели, поэтому миссис Гвин решила обратиться к последнему средству - хорошей еде. Было бы ошибкой сравнить Нелл с придворными лакомками, брюзгливо вкушающими соловьиные язычки и ананасы. Главным для нее оставалось количество, а не качество - она вполне могла ощутить себя счастливой, уплетая за обе щеки свежий черный хлеб с солью и луком. Вооружившись корзиной и заправив в лиф шиллинг мелочью, достойная женщина отправилась за покупками, уже предвкушая, как запрется в своей комнате и предастся смертному греху чревоугодия. Общего стола для тружениц в ее заведении не было, как и кухни, девушки бегали к "Быку" сами или посылали Томми - по мнению Нелл, отсутствие кладовки уменьшало количество крыс в доме. Корзина была наполнена уже наполовину, когда божественный аромат свежей сельди потревожил обоняние Нелл и заставил свернуть к тележке, на которой выстроились в ряд три кадки и рыбная торговка, сама весьма схожая с бочкой.
Кэтрин Хоккинс: Этим утром Кэтти проснулась под раздраженное урчание собственного желудка. Третий день на воде и паре битых яблок, сброшенных торговцами со своих лотков - это слишком суровая диета для молодого девичьего организма. Кэт с тоской, уже в который раз, вспомнила узкие улочки родной деревеньки, где уж точно не было этой пропитавшей весь Лондон вони. Ее бегство по прошествии времени уже не казалось единственно возможным выходом. Ну подумаешь, парой синяков больше, не впервой же отчим распускал руки! О других поползновениях Генри в свой адрес она предпочитала вообще не вспоминать. Во всяком случае, тратить свои последние жалкие пенни на то, чтобы добраться до Лондона было верхом легкомыслия, теперь она это понимала. Тем более, что узелок с небогатым добром чуть ли не сразу стал добычей какого-то наглого оборванца. Девушка пыталась нагнать вора, но в итоге только заплутала. Попытки прибиться к какому-нибудь постоялому двору тоже не принесли желаемого результата - в одном трактире хозяйка надавала ей тумаков за то, что она не удержала в руках кувшина с горячей водой. То, что Кэтти ошибочно признала в одном из выпивох отчима и от осознания того, что он ее столь быстро отыскал испугалась до одурения и невольно разжала руки, во внимание склочной женщиной не принималось. Из другого трактира заплаканную девушку с мокрым и грязным подолом хозяин просто погнал со двора с криком: "Пошла прочь, побирушка!". Невеселые мысли о собственном будущем поначалу немного отвлекли Кэт от мыслей о еде, но очень скоро запахи на рыночной площади стало просто невозможно игнорировать. Аромат свежего хлеба заставил ее встрепенуться - мимо прошла дородная дама с корзиной, откуда так манила своим видом большая краюха. Мысль о хрустящей корке, под которой скрыт ноздреватый ароматный теплый мякиш вызвала бешеное слюноотделение, а живот заурчал так громко, что, казалось, слышно было на всю округу. Воспитание и привитый страх перед правосудием как-то незаметно отступили, оставив девушку один на один с древним животным инстинктом. Не спуская глаз с корзины Кэт, как завороженная, пошла за дамой, ловко проскальзывая между торговцами и зеваками. И когда женщина остановилась у рыбной телеги - молниеносно выхватила булку из корзины, вцепившись грязными пальцами в хрустящую корку, и бросилась наутек.
Элинор Гвин: - Держи-и-и вора! Этим криком обычно начиналась увлекательная погоня, в которой с готовностью принимали участие уличные зеваки, бездомные мальчишки, бродячие собаки, нередко - и подельники жертвы. Исход травли зависел от многих частностей, начиная от того, не ограничивалась ли ближняя улочка тупиком, и заканчивая кухонными очистками, выплеснутыми на мостовую и некстати подвернувшимися под ногу беглеца. Важно было и понимать, в какой части города хуже оказаться пойманным, потому что констебль и суд Олд-Бейли могли показаться раем тем несчастным, кому просто, со всей широтой души отбили внутренности и оставили испускать последний вздох в ближайшей канаве. Все эти тонкости имели серьезное значение, потому-то по-настоящему удачливых воров в Лондоне было не слишком и много. Девчонка, посягнувшая на обед мадам Гвин, явно не принадлежала к их числу. Люди, ворующие хлеб, редко могут думать о чем-то, кроме голодной смерти, а потому вряд ли разрабатывают целую стратегию, прежде чем ухватиться за вожделенную горбушку. - Держи ее! Ах ты, дрянь!.. Держи! Рыбной торговке, тяжеловесной и смуглолицей, как заокеанский идол, не пристало покидать свой четырехколесный престол, но она сделала все, чтобы на воровку обратили внимание прохожие, а теперь могла устроиться поудобнее и понаблюдать за происходящим. Сама Нелл не могла видеть, что там творится у нее за локтем - отчасти и из-за своего внушительного бюста, но стоило селедочнице заблажить, как миссис Гвин с неожиданной прытью всем телом повернулась назад. Как раз вовремя, чтобы увидеть спину преступницы и мелькающие из-под подола пятки. Злопыхатели могли бы сказать, что к дальнейшему ее побудили пары джина, но добрая женщина точно знала - дело в жажде справедливости. Прыжок, совершенный Элинор, был достоин львицы, набрасывающейся на лань одновременно с грацией и кровожадностью, а торжествующий вопль был ненамного слабее звука, заставившего пасть стены Иерихона. Примерно двадцать стоунов живого веса обрушилось на преступницу, сбивая с ног и сминая в три погибели; при этом корзина, разумеется, упала с руки Нелл, а покупки разлетелись по мостовой к вящий радости маленьких оборвышей, в мгновение ока растащивших все, что успело коснуться земли. - Попалась! - с чувством глубоко удовлетворения выдохнула почтенная вдова.
Кэтрин Хоккинс: "Никогда не преступай законов ни божьих, ни человеческих. Непременно небеса покарают!" - любимое нравоучение матушки набатом гремело в ушах Кэт, пока вопли стегали в спину, как хлыст и заставляли припустить, подобно кошке, которой подпалили хвост. Однако кара небесная настигла до обидного быстро, причем перепуганной воровке показалось, что небеса сами обрушились на нее всей своей мощью, вдавив в землю, расплющивая, намереваясь похоронить, или сразу вогнать в преисподнюю. Она даже зажмурилась и представила себе Геенну Огненную и дьявола, указующего на нее огненным перстом. Дьявол торжествующе прорычал: "Попалась!" и над Кэт зашевелились небеса, прижимавшие ее к грязной грешной земле. Твердая и сильная рука схватила ее за шиворот и дернула вверх, буквально оторвав от мостовой и на нее обрушились неслышимые доселе крики, ор и проклятия. Кара небесная отступила в туманную перспективу, уступив место явной и немедленной угрозе кары земной от рук человеческих. Откуда-то прилетела крепкая затрещина. Девушка втянула голову в плечи, сжалась в комок, крепко обхватив руками измочаленную расплющенную булку, прижимая ее к себе. На затрещину она даже не пикнула, лишь сильнее зажмурилась. Не так уж и больно, Генри, бывало, и посильнее охаживал.
Элинор Гвин: Первый камень был пущен в голову грешницы рукой человека, не знавшего, что есть порок и злодеяние - сопливого мальчонки лет семи, наверняка уже заслужившего своими подвигами если не виселицу, то уж позорный столб точно. Мадам Гвин немедленно послала молокососа к чертовой бабушке, беспокоясь не столько о лежащей под ней девице, сколько о собственной голове. Даже если бы беспризорник днями напролет упражнялся в метании камней, она не могла положиться на его меткость и уж совсем была против того, чтобы стоять так близко к мишени. - Констебля зовите! - селедочница снова приподнялась на тележке, сочтя, что все это потешное представление просто не может обойтись без руководства. - Сэмми, гони мухой! К появлению такого важного лица стоило подняться с земли и прикрыть непристойно заголившиеся ноги, что Нелл и проделала, ухитрившись одновременно удерживать свою добычу за волосы.
полная версия страницы