Форум » Игровой архив » "Как волхв за путеводною звездой..." » Ответить
"Как волхв за путеводною звездой..."
Omnia vanitas: После эпизода "Пороховой заговор"
Ответов - 20
Omnia vanitas: Томми Стаббз, весело насвистывая, спешил по лондонским улицам. Не по тем лощеным центральным, где разъезжают золоченые господские кареты и гуляют расфуфыренные франты, а по тем узким кривым переулкам, что составляют единую кровеносную систему Лондона, по которой ежедневно снует менее почтенная, зато гораздо более деятельная публика. А что прикажете делать, если переулками от жилища мамаши Гвин до Друри-лейн короче выходит, а кареты у Томми Стаббза сроду не было? Честно говоря, все имущество Томми составляла потрепанная рубаха и латаные штаны, а с недавних пор – еще и башмаки (тоже старые), подаренные ему добросердечной Розочкой. Томми с удовольствием полюбовался на свои башмаки, потому что сейчас в одном из них (в левом), под пяткой был припрятан шиллинг. От этого они были ему еще дороже. Зазевавшись, мальчишка едва не угодил под груженный капустой возок. От души обругав возчика и погрозив ему кулаком с безопасного расстояния, Томми запустил руку за пазуху и нащупал письмо. Он с облегчением вздохнул – не хватало еще потерять письмо, за доставку которого и был даден тот самый шиллинг. Шиллинг дал ему новый дружок Розочки и пообещал оборвать уши и кое-что похуже, если Томми обманет и не отнесет записку на Друри-лейн. Томми тогда про себя хмыкнул и скептически подумал, как хахаль Розы сможет прознать, что Томми его надул, но почему-то поверил, что непременно прознает. Завернув на Друри-лейн, Томми, шевеля губами, стал отсчитывать пятый дом слева. Ага, тот самый, с завитушками, как и было сказано. Еще раз проверив наличие письма, Томми громко забарабанил в дверь.
Ребекка Маршалл: Веселую болтовню с сестрой, в которую плавно перетек разговор о каверзах и шпильках для Нелли Гвин прервал громкий стук в дверь. Бекки нервно вздрогнула и оглянулась в недоумении на сестру. А потом, легко пожав плечами, легко поднялась с края дивана и, улыбнувшись старшей сестре, выбежала в маленькую прихожую, посмотреть, кто же это пришел и прервал их беседу. Отворив двери, она с любопытством уставилась на потрепанного мальчишку отвлекшего ее от беседы с сестрой. - Тебе чего?
Omnia vanitas: Девушка, открывшая дверь Тому, была совсем молоденькой, а не важной дамой в летах, как он ждал. Томми приуныл – у немолодой леди он бы мог выклянчить еще один шиллинг. При должном подходе его круглое конопатое лицо и невинные голубые глазки будили в женщинах постарше сострадательность, которая, как правило, материально выражалась в кусочке чего-нибудь вкусненького, но иногда (в редких случаях) и в денежном измерении. От молодых девиц в квартале Томми чаще доставались оплеухи да насмешки. До последнего веря в лучшее, Томми на всякий случай принял вид самый бесхитростный, беззастенчиво прикидывая, расщедрится ли молодая леди на шиллинг или хотя бы на пару пенсов. Он не просто так ведь пришел, у него письмо. – У меня, эта… письмо передать велено для мисс Маршалл, – шмыгнув носом, доложил он и важно добавил, копируя интонации Розочкиного приятеля, – лично в ее ручки отдать велено.
Ребекка Маршалл: Бекки задумчиво разглядывала бойкого мальчишку. А мыслями все еще была в беседе с сестрой и идеях, как же насолить этой выскочке Гвин. Услышав про письмо, девушка решила, что это наверняка ее сестре, но все же уточнила: - Для которой мисс Маршал? Наивной девушке и в голову не могло прийти, что записка, возможно, предназначалась не Анне.
Omnia vanitas: – Для той, что прозывается Ребекка, – пояснил Томми непонятливой девице, переминаясь с ноги на ногу, и тоскливо вздохнул. На Друри-лейн он спешил во весь дух, истомился, запылился, а теперь стой тут на пороге, как полено стоеросовое. Никто Томми Стаббза в дом не пригласит и сесть не предложит, не того полета он птица, будто и не человек вовсе. Что и говорить, сироту горемычную всяк обидеть может. Такие печальные размышления о своей горькой доле помогали Томми в важном деле придания лицу и всей фигуре выражения жалостливого и располагающего ближнего к благотворительности. Подготовка эта была необходимой, поскольку Томми от природы имел нрав веселый и неунывающий, а ближний в силу неизвестных причин привык подозрительно относиться к благополучному сироте.
Ребекка Маршалл: Бекки удивленно округлила глаза, глядя на записку в руках мальчишки. Сердечко в груди, отчего то застучало быстро-быстро, а лицо покрылось жарким румянцем. - Мне, записка мне? - пробормотала она непослушными губами, и протянула руку, чуть ли не силой вырывая из рук уличного мальчишки свернутый листок бумаги. А потом, смутившись, отдернула руку и, вспомнив, как ее сестра часто расплачивалась с посыльными, отчего-то виновато глянув на Томми, протянула ему пару мелких монет, отложенных девушкой на сладости, которые она так любила. - Вот, держи за работу и давай сюда записку! - скороговоркой проговорила младшая из сестер Маршалл, сгорая от любопытства и нетерпения.
Томми Стаббз: Ого! Томми сразу навострил уши. Девица покраснела, значит, записка наверняка любовная. – Вам, коли вы и есть Ребекка, – согласился Томми, первым делом шустро прибирая к себе монетки, и вручил девице изрядно измятое при доставке письмо. Заполучив деньги, мальчуган повеселел (всерьез на целый шиллинг он все же не рассчитывал). К тому же Томми смекнул, что Розочкин приятель вряд ли захочет, чтобы Розе стало об этом известно. Надо только вразумительно донести до него эту мысль. Человек он добрый, издалека видно, и наверняка не захочет обидеть сироту из-за пары шиллингов. – Вот уж спасибо так спасибо. Дай вам бог здоровья, мисс, и мужа хорошего, – скороговоркой стал благодарить Томми Ребекку, пятясь и кланяясь. Отойдя от двери, мальчишка уже без всякой почтительности добавил, ухмыляясь: – А дружок чтоб богатых подарков дарил побольше, – и Томми пустился наутек, хохоча во все горло.
Ребекка Маршалл: Бекки и хотелось бы прикрикнуть на мальчишку, за его нахальные слова, но уж больно смех у того был заразительный. Девушка улыбнулась, проводив взглядом унесшегося прочь юного посыльного, а затем с интересом принялась рассматривать переданное ей письмо. Гадая, от кого же ей доставили послание, девушка захлопнула дверь, и задумчиво вертя чуть измятый конверт, направилась в комнату, где до этого они болтали с сестрицей. Подойдя к окошку гостиной и не обращая внимания на вопросительный взгляд старшей сестры, Ребекка, с необъяснимым волнением раскрыла письмо.
Клод Дюваль: "Восхитительнейшая мисс Маршалл! Я беру на себя смелость так откровенно выразить свои чувства к Вам, поскольку в некотором роде мы с Вами давно знакомы. Почти год я прихожу в Королевский театр услышать Вас, а Вы великодушно принимаете скромные знаки моего внимания. Ваше пение заставит ангелов разрыдаться от зависти, и я не видел вокруг себя никого и ничего, когда оно впервые коснулось моего слуха. Когда же я увидел Вас во плоти, само совершенство и саму добродетель, невозможно было и помыслить о том, чтобы это неземное существо снизошло до беседы с простым смертным. Я избрал молчание, решившись лишь посылать Вам цветы и прочие пустяки, которые Ваше внимание превращало в драгоценнейшие сокровища. Вы подарили мне надежду на то, что и дарителю может быть уделена толика Вашего времени. Уповая на ваше милосердие, я прошу Вас повидаться со мной нынче в пять часов пополудни у входа в церковь Святого Мартина-на-полях, чтобы я мог лично заверить Вас в самом глубоком душевном расположении и вверить свое сердце Вашей безграничной милости. Остаюсь в смиренном ожидании Вашего решения, Ваш преданный слуга - Кристофер Нэш".
Ребекка Маршалл: Читая уже первые строки письма, Бекки взволнованно прижала ладошку к губам, ощущая, как сердечко начинает выстукивать безумный ритм непозволительной радости. Да, она, сначала по настоянию Анны, а потом и сама, принимала цветы и разные мелкие подарки от неизвестного поклонника, подчас гадая, кто же это может быть. И вот теперь ее любопытство может быть удовлетворено. Ребекка боялась признаться даже себе самой, что ее сердечко так взволнованно стучит не столько от любопытства, сколько от глубокого желания любить и быть любимой. - Нынче в пять …, у входа в церковь …, Кристофер Нэш … - беззвучно повторяли губы девушки. В голове вихрем пронеслось: - Идти на свидание, назначенное у англиканской церкви – это почти грешно, но неясные чувства, будоражащие душу девушки, пересилили ее сомнения. Она мельком оглядела комнату почти невидящим взглядом и быстрым шагом направилась к себе, не обращая внимания на удивленный взгляд сестры.
Анна Маршалл: -Ребекка! Анна ни за что бы не призналась, что ей смертельно любопытно, поэтому решила замаскировать свой интерес за показной строгостью старшей сестры, пекущейся о добродетели младшей. -Что за записка? - требовательно спросила она, преграждая путь Бекки и всем видом демонстрируя готовность отобрать злополучное письмецо, если Бекки не будет благоразумной.
Ребекка Маршалл: Зная про довольно склочный характер старшей сестры, которая могла начать придираться к мелочам, Бекки постаралась изобразить на лице полное безразличие, при этом пряча записку подальше от внимательного взгляда сестры за корсет. - Да ну, Анна, это опять записка без подписи от того неизвестного поклонника, ничего особенного, вновь слова восторга и восхищения. Ну, помнишь, который, мне цветы дарил! Ребекка старалась говорить правду, просто умалчивая про некоторые подробности. - Пусти сестренка, я на службу в церковь иду! – девушка мысленно принялась горячо молиться, прося прощения у господа за свою ложь. – Служба вот-вот начнется, ну пусти же! – девушка нервно заломила руки, страдая из-за собственного обмана и из-за возможности опоздать на первое в ее жизни свидание.
Анна Маршалл: Для Анны было совершенно очевидно, что ее младшая сестренка стоит на пороге первого в своей жизни любовного приключения, и очень многое зависело от того, сможет ли она с умом использовать подвернувшийся шанс. Мисс Маршалл в очередной раз перебрала в уме всех любителей театра, которые могли бы заинтересоваться особой Бекки, и снова осталась в недоумении. Если же это не кто-то достаточно богатый и родовитый, зачем девушке такой поклонник? -С удовольствием составлю тебе компанию, - с постной миной согласилась она.
Ребекка Маршалл: Бекки, уже торжествующая свою победу над сестрой, не переносящей походы в церковь и считающей ее излишне благочестивой, от таких слов сестры несколько опешила и в панике принялась искать способы отвадить сестру от ее столь странной и абсолютно не приемлемой затеи. - Анна, это конечно чудесно, что ты сама решила пойти и послушать слово господа, ведь это же так прекрасно! – Затараторила девушка, - а то, что в это время к тебе может прийти мистер Моухан, который как мне кажется, не может оставить тебя без утешения после того, что случилось в театре и вполне возможно даже предложит тебе новую роль, - это же не страшно, посещение дома господня гораздо важнее!
Анна Маршалл: Попытка отвязаться от опеки мудрой старшей сестры была такой жалкой и очевидной, что Анна не сдержала смеха. В церковь она еще в детстве находилась на всю оставшуюся жизнь и теперь обходила дом Господень с тем же рвением, с каким покойный мистер Маршалл загонял своих дочерей на богослужения. -Конечно, может придти мистер Моухан, но ведь я могу его и не принять, я очень и очень на него сердита, - задумчиво протянула Анна, - а вот посетить церковь... да! Это утолит мои душевные муки! - последнее прозвучало так патетически, что Анне самой стало противно. - Послушай, Бекки, я прекрасно понимаю, что ты идешь к мужчине и не стану читать тебе мораль. Но я должна знать, кто он и не причинит ли тебе вреда.
Ребекка Маршалл: Зардевшись до самых корней волос, Бекки опустила глаза в пол и пробормотала: - Анна, ты так добра сестренка и так заботлива! Но, - она, собравшись с духом и сжав кулачки, перестала разглядывать трещинки в досках пола и посмотрела в глаза сестры, - но я и сама могу о себе позаботиться, и уж поверь мне, я, ни кому не позволю причинить мне вред! Девушка вновь смутилась своего порыва и закончила уже гораздо тише: - Энн, сестренка останься дома, не надо меня опекать!
Анна Маршалл: -Бекки, - Анна взяла ее за руки, - ты, конечно, поймешь, если на твою невинность станут покушаться открыто, но ведь соблазнитель может действовать тоньше. Вспомни, ты видела столько пьес! Например, угостить тебя конфетами с возбуждающим зельем... Ты и не подозреваешь, что может произойти с неосторожной девушкой. Конечно, сейчас ты скажешь, что твой кавалер - джентльмен, а я на это тебе отвечу, что пьяных джентльменов не бывает.
Ребекка Маршалл: Такие ласковые и заботливые слова сестры тронули наивное сердечко Ребекки и она, с пылом ответив на пожатие нежных пальчиков сестры, глядя ей в глаза, клятвенно заверила: - Энн, я обещаю, я ничего не стану принимать из рук этого джентльмена никаких даров! Не бойся сестренка, я помню и те пьесы, про которые ты говоришь, и наставления отца! Девушка замерла, с надеждой ожидая решения старшей сестры.
Анна Маршалл: -И не позволяй ему никаких вольностей, - строго напомнила Анна, - понимаешь - ни-ка-ких! Если он действительно пылает к тебе великой страстью, пусть предоставит доказательства более весомые, чем поцелуи. Вся эта болтовня и вздохи при луне хороши для какой-нибудь безмозглой придворной дамочки, у которой нет других забот, кроме как белиться да румяниться. Ты же не просто честная девушка, ты еще и сама зарабатываешь на жизнь, а потому заслуживаешь, чтобы к тебе относились с уважением! Несколько иначе интонированная, эта речь могла бы украсить любую комедию в качестве монолога прожженной сводни.
Ребекка Маршалл: Счастливая от того, что Анна поняла ее и не стала препятствовать ее желанию узнать, кто же этот загадочный поклонник, Беки убежала в свою маленькую комнатку. Перечитав еще раз письмо, девушка с замиранием сердца глянула на себя в маленькое зеркальце и, кружа по комнате, пропела: - Свидание, настоящее свидание! Остановившись перед шкафом со своими скромными нарядами, Ребекка накинула на плечи легкий платок и легко, будто подгоняемая в спину неведомыми силами выбежала в маленькую прихожую. Послав сестре, воздушный поцелуй она выбежала из дому и направилась прямо к указанной в записке церкви.
полная версия страницы